Монстр

Шаак, косматый, со окраской шкуры, характерной для середины лета, проковылял по дороге. Шаак ласково потёрся о его руку, поскольку Панака сбросил скорость до прогулочной. Биали обернулась на своём сидении, и вновь взглянула на шаака.

— Так как насчёт этого, гунган? — Спросил Панака. — У тебя есть дружок там, в Порту?

Гунган держал свой голос низким.

— Моя ничего не говори.

— У тебя есть дружок с бластером? — Панака сжал руки на баранке. — Покушение на жизнь офицера Королевской Охраны на световые годы удалено от вандализма или воровства, дружок. Мы можем обвинить тебя в неудачной попытке убийства королевского стража. Следующий шаг после такого убийства — набуанский суд.

Гунган взглянул на Биали, затем на Панаку.

— Моя не имей бластер. Моя ничего не делай.

— У нас есть свидетели, они сказали, что гунган ходил по их городу, — выпалил Панака за спину. — Преступления были совершены в тот же период. Многие люди опознают тебя, как возможного подозреваемого.

Гунган рассмеялся.

— Для иха моя одно преступление есть быть гунган.

Панака покачал головой. Как обычно.

Циничная маска сошла с лица гунгана. Он сплюнул немного крови.

— Твоя нет знать, что твоя делать, — сказал он печально.

Биали повернулась на своём сиденье.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваша думай, ваша поступай правильно. Но что ваша делай есть отвраплохо.

— Может, объяснишь по-подробней? — Предложил Панака.

— Не ваша. Ваша доверяй можно нет.

— Готовься.

Гунган сполз вниз на заднем сиденье и вздохнул.

— Плохой бом приди на ваша мир. Плохой бом на ваша.

Панака нахмурился.

— Это угроза?

— Нет-нет, то нет угроза. Ниче ваша не мочь, чтоб изменяй это.

Он взглянул вниз, на путы, связывающие его запястья.

— И щас ниче моя не мочь делать тоже.

* * *

Скрип-скрип-скрип.

Панака держал отмычку между большим и указательным пальцами, проворачивая её, чтобы проникнуть внутрь жидкокабельного цилиндра. Маленький картридж отвесно сжался до спреймиста, быстро твердеющего в упругий канат во время зажигания. К сожалению, картридж легко склеивался.

Скрип, скрип, скрип.

Звук показался достаточно громким в пустых помещениях посылочного офиса Королевской Охраны. Панака сел на скамью напротив своего шкафчика, доска с заданием недельной давности распласталась на его каленях, как импровизированный столик. Различные компоненты его бластерного пистолета С-5 были разбросаны по поверхности доски.

Панака не знал, что казалось громче — скрип отмычки или сипение, выдыхаемого сквозь бактовый компресс на его сломанном носу воздуха. Клочок бактовой ткини поменьше покрывал зловредную болячку под его левым глазом. Дворцовый лекарь, ухаживавший за Панакой, настоял, чтобы Панака взял выходной и отдохнул. Но у Панаки не было ничего, что заставило бы его вернуться домой. Сейчас он сидел один в комнате, прилагая все усилия, чтобы не дать устройству склеиться. Свет лился в комнату из вереницы открытых окон, выходящих на узкую аллею и лодочный домик на берегу реки Саллу.

Панака поставил цилиндр между своими ладонями и потёр его быстрыми движениями взад-вперёд. Нагретый картридж часто мог растворить засохший клей внутри. Он взял отмычку снова и с тихим «скрип-скрип-скрип» продолжил чистку.

С тихим скрипом Панака потянул за завитушку высушенного спреймиста, торчащую из внутренних механизмов барабана. Закончив с чисткой, он вновь начал собирать разбросанные кусочки своего S-5. Бластерный пистолет всё же был тяжёлым оружием, снаряжённым двумя несоразмерными прицелами и картриджем для анестетических стрел. Если бы прототип Панаки, жидко-кабельная пушка должна была стать стандартным оружием, этого должно было бы быть несколько недостаточно, чтобы разобраться с наведением и стрельбой из S-5. И это должно было бы остановить склеивание.

Панака был намерен заставить его работать. Якореподобный крючок на жидком кабеле позволял офицерам спускаться по стенам зданий и эвакуировать короля в случае необходимости. Курсы по борьбе с терроризмом научили его, что разница между жизнью и смертью часто заключалась лишь в нескольких секундах.

Дверь в посылочный офис поднялась и скрылась в нише под потолком. ДюКэйн, весьма усатый офицер с тёмными, душевными глазами, прошёл под сводом, улыбаясь. Его лицо засветилось, когда он увидел Панаку.

— Я только что видел твоего гунгана, Панака, ну разумеется, я должен был придти и повидать тебя, — ДюКэйн, расхохотавшись, воскликнул. — Так и есть! Ты выглядишь хуже, чем он!

Панака сверкнул быстрой улыбкой, натянутой и фальшивой. Он ничего не сказал.

ДюКэйн вытянул свой шлем из шкафчика.

— С духами классно получилось. Я даже от сюда их все ещё чую. Они напоминают мне о моей бабушке.

— Эта парфюмерия потеряла кучу бутылок урожая Монтиканской эры, — Панака задвинул вспомогательную мушку в кронштейн-держатель. — Не легко пришлось владельцам.