Монстр

Вернувшись в гостиную, он сдвинул шкаф. За ним пряталась дверь в спальню родителей, не тронутую со дня их гибели и напоминающую о жизни до Полного Отключения. Заходить сюда было болезненно. Но необходимо. Потому что именно здесь находилось нужное окно.

Он перелез через подоконник на балкон, встал на его оградку и дотянулся до запасной пожарной лестницы. Этажи мелькали, плохо закрепленные ступеньки под ногами тряслись, и Джун упрямо не смотрел вниз. Так он добрался до последнего этажа уровня Лейбница. Здесь тошнотворно пахло техническим маслом и сгоревшей проводкой. Наручные часы показывали, что ждать осталось недолго.

Джун замер, чтобы лестница под ним не дрожала. Наконец чешуйки сгелития над головой начали медленно раздвигаться, открывая путь дальше. Он перепрограммировал их на свой страх и риск, запустив вирус в код уровня. Прошло четыре месяца, и никто его не выявил.

Забравшись на технический этаж, Джун прошел помещение с фильтрами и увлажнителями, уткнулся в тупиковую стену и надавил на сгелитиевые чешуйки в нужном порядке. Они сдвинулись, пропуская его вперед. Открывшаяся комнатка не отображалась ни на одном чертеже Цитадели и не обнаруживалась искателями аномалий в постройках.

На входе возвышалась гора пустых коробок из-под пиццы, и Джун понял, что забыл позаботиться об ужине. Он выругался и включил вентилятор, чтобы, случись ему не помереть сегодня от голода, не дать шансов и жаре.

Со вспыхнувших мониторов смотрели оскалившиеся маски токкэби, демона из корейской мифологии, известного своими злобными подшучиваниями над смертными. Голубоватое мерцание осветило многочисленные сокровища Логова: обработчики кода сгелития, трансляторы дополненностей, глушители сигналов сети и многое, многое другое. Джун поднял с пола один из своих рабочих планшетов и развалился на кресле-мешке, задумчиво уставившись перед собой.

Таких, как он, в Цитадели были десятки. Но никто из этих десятков, праздно взламывающих счета, здания и дополненности, не сделает того, что собирался сделать он. Не из жадности или желания повеселиться, а просто потому, что Гармония была несправедлива.

И Монстр собирался ее за это наказать.

3 Кайтен

– Он ведет себя несколько развязно, – неожиданно сказал Вик.

Они досмотрели фильм об охотниках на драконов на транслирующей стене гостиной и теперь, сидя на кухне, ожидали, когда закипит чайник. Несколько раз Виктор порывался помочь Кай достать из буфета сладости – или что угодно еще, – но она вежливо отказывалась. На кухне Кайтен хозяйничать могла только она. Вынужденное безделье, очевидно, натолкнуло Вика на некоторые мысли.

– Ты ведь сейчас не о главном герое «Пикирующей ярости»? – усмехнулась Кай, ставя на стол упаковку шоколадных конфет в панцирях цветной фольги.

– Я о твоем подопечном сепаранте. – Виктор явно старался говорить непринужденно, но из-за такого начала это было уже невозможно. – Я имею в виду… у меня, конечно, тоже есть подопечный. Но я никогда не был у него дома и не думаю, что это хорошая идея. Мы встречаемся на нейтральной территории, иногда пьем кофе, я отдаю ему месячный запас талонов, после чего мы просто расходимся.

– Джун – не просто мой подопечный сепарант. – Кай присела за стол. – Я знаю его всю жизнь, наши матери дружили. При Отключении наши родители погибли в реакторе, и мы остались одни. Джуну было двенадцать, а мне даже не исполнилось семнадцати. Я не могла его бросить, хотя из-за несовершеннолетия добиться спонсорства над ним было непросто.

– Мне очень жаль твоих родителей. Уверен, они были прекрасными людьми.

В голосе Виктора прозвучала непонятная Кайтен грусть. Она кивнула, принимая соболезнования, взяла недавно закипевший чайник и разлила кипяток по кружкам. Чайные листья поднялись с донышек и закружили на поверхности.

Полное Отключение перевернуло мир Кайтен. Цитадель надолго погрузилась в траур: погиб весь штат работников реактора, и трагедия зацепила почти каждую семью. Многие навсегда распрощались со своей дополненностью. До того как Гармония вернула все в норму, всюду творилось черт-те что; пока доступ к продуктам и услугам не возобновился, им с Джуном полтора месяца пришлось выживать на рисе, чае и таблетках витамина D. И, конечно, оформление спонсорства над выпавшим из дополненности Джуном вынудило Кай столкнуться с большим количеством бюрократии, чем полагалось на целую жизнь.

– Как ты справлялась? – спросил Вик.

– Неплохо, судя по всему, – сдержанно улыбнулась Кайтен, отхлебнув чая. – Джун был проблемным ребенком, мне он достался проблемным подростком, но сейчас, спустя столько лет, мне нравится думать, что после него я выдержу что угодно.

– Мне сложно даже представить. – Ладони Вика обхватили горячие бока кружки, на лице читалось сочувствие. – Как это было, когда Джун… когда обнаружилось, что он не может подключиться? Он же был совсем юным.

– Трудно, – лаконично ответила Кай. – Но он – почти единственное, что напоминает мне о семье. Он мне дорог.