Монстр

Бабушка Виктория Сергеевна была женщиной мощной и решительной. У такой просто так не проскочишь. Спуску внукам она не давала и те понимали, что выказывать свои капризы перед ней бесполезно. Лучше делать то, что говорит. Даже через не хочу. Дисциплина в доме была почти военная. Дети воспринимали поездку к бабушке как ссылку. Виктория Сергеевна еще при входе отбирала любые гаджеты, а просмотр телевизора расписывала строго по часам в зависимости от достижений в сельскохозяйственных работах на огороде. Дед полковник относился к внукам намного мягче, поэтому не допускался к процессу воспитания. Этим утром Виктория Сергеевна после завтрака раздала им задания, а ближе к обеду проверила выполнение. Не обошлось без замечаний: восьмилетний Фёдор плохо прополол морковь, а шестилетний Костик мало нарвал паслена. Фёдор хотел спросить бабушку, знает ли она о комитете по правам ребенка, но быстро передумал, смекнув, что этот вопрос может повлечь за собой лишение просмотра телевизора. Отчитав внуков, Виктория Сергеевна велела им мыть руки и идти обедать. На кухне, облаченная в домашний бежевый халат из велюра, с завитыми рыжими волосами, она, несмотря на робкие возражения, положила детям гречневой каши с мясом и наливала компот в тот момент, когда на кухню вошел их отец. Фёдор сразу заметил, что с папой что-то не так. Этому было несколько причин. Первая – его родитель всегда был днем на работе. Вторая – он никогда не смотрел на них с братом так, будто впервые видит. И последнее – красные глаза отца, напоминающие глаза вампира. Баба Вика ничего такого не заметила, а напротив обрадовалась его приходу: – Стасик! Как ты здесь!? Ты же должен быть на работе! На обед что ли заехал?

– Привет папа! – радостно прокричал со своего места Костик, размазывая по тарелке ложкой кашу. Есть «нормальную еду» он не любил, а поэтому как мог растягивал «удовольствие». Следствием этого была сильная худоба. Бабушка обыкновенно говорила, что его на просвет видно, называла головастиком. Рыжий как одуванчик, в веснушках Костик лицом походил на отца, а волосы ему достались бабушкины. Фёдор считал, что именно поэтому младший брат являлся любимчиком в семье. Сегодня отец странным образом проигнорировал приветствие Костика. Он стоял, смотрел на них и словно не видел.

– Я сегодня не работал, – наконец глухо произнес Стас после затянувшейся паузы, не спуская с детей покрасневших глаз.

– А как ты спишь? – обеспокоенно поинтересовалась Виктория Сергеевна. Она деловито поставила перед детьми бокалы с компотом, вазу со сдобными сухариками, а другую – со свежим малиновым вареньем.

– Я не помню, когда спал последний раз, – отозвался Стас, в то время как его взгляд медленно и задумчиво блуждал по комнате.

– Кашу будешь? – спросила Виктория Сергеевна, выставив на стол еще одну тарелку.

– Я больше не хочу есть, – ответил Стас без интонаций и посмотрел на свою мать, – у меня сильно болит голова. Где ты держишь таблетки?

– Ой, Стасик, сейчас, – Виктория Сергеевна торопливо достала из шкафчика пластиковый контейнер с красным крестом на боку, покопалась в его содержимом и, выудив упаковку, протянула ее сыну. – Вот, выпей одну таблетку. Мне всегда помогает.

Протянула еще пластиковый пузырек: – Ещё капли. Похоже, что у тебя конъюнктивит. Глаза совсем красные.