Монстр

Виктор говорил так непринужденно, что Кайтен почти верила. Она не сомневалась, что он не держит на родителей зла – он был слишком хорошим человеком, чтобы цепляться за детские обиды. Тем более у него был Маркус.

– Тайна в обмен на тайну? – предложил Вик, внезапно оживившись. Кай вздохнула, догадавшись, к чему он клонит.

– Ты хочешь узнать о моем киберглазе.

Виктор неуверенно заглянул ей в лицо.

– Только если ты не против.

Если в этом мире и существовал человек, которому Кай могла рассказать об этом свободно и прямо, то он стоял перед ней.

– Мне было восемь. Моя линза дополненности сгорела прямо во время использования. Микровоспламенение от какой-то внутренней ошибки. – Кай передернуло от количества крови в том воспоминании. – Пришлось провести некоторое время в клинике. Я быстро адаптировалась. Научилась жить с искусственным глазом. Родители очень мне помогли. Я собиралась заменить имплант на более естественный после совершеннолетия, но Полное Отключение меня немного опередило… – Она грустно улыбнулась. – Поэтому я решила оставить тот, что есть, в память о родителях. Тем более функционально он меня полностью устраивает.

– Жаль, что тебе пришлось все это пережить. – Виктор смотрел на Кай сочувственно и серьезно. Он коснулся пряди ее волос, отвел в сторону, чтобы получше рассмотреть золотистую радужку, и продолжил: – Это хорошая модель. Даже несмотря на то что сейчас их не выпускают. Такой же глаз был у моего преподавателя, он нарадоваться на него не мог…

Кайтен насмешливо подняла бровь.

– Таким странным образом ты пытаешься меня утешить?

– У меня были и другие варианты, – скромно сказал Виктор, поднимая голову. Последовав его примеру, Кайтен увидела небо, целесообразность которого пару часов назад подвергала сомнениям.

Оттенки глубокой синевы смешивались, создавая неповторимую палитру. Серп полумесяца то исчезал, то появлялся из-за полупрозрачных сгустков туч, а звезды, перемигивающиеся в бездонной темноте, складывались в созвездия. Когда Кайтен попыталась по памяти отыскать Большую Медведицу, у неба словно обнаружилась вторая глубина: едва заметные на первый взгляд точки заполнили пространство между более яркими. Сосредоточившись, Кай с восторгом обнаружила, что дальше прячется еще одна россыпь звезд. И параллель с фрактальными городами проявилась как-то сама собой.

– Звезды… – выдохнула Кайтен, не до конца уверенная, что восхищается именно этим совпадением. – Они прекрасны.

– Не только они.

Виктор взял ее за руку. Кай оторвала взгляд от неба, и на секунду дыхание перехватило от осознания, как он красив в лунном свете настоящих небес.

– Ты сказал банальность, – пробормотала Кай, прислонившись к его груди. Она чувствовала его сердцебиение, ритмичное и спокойное.

– Я имел в виду деревья, они тоже хороши. – Виктор обнял ее за талию, сцепив пальцы в замок. – И искусственный водопад по дороге был вполне ничего, правда?.. А еще, – его голос понизился до заговорщицкого шепота, а теплое дыхание щекотно скользнуло мимо уха, – еще недалеко есть прекрасный отель с настоящими мраморными холлами и душем впечатлений в каждом номере. И завтраки у них, говорят, великолепные…

Кайтен тихо рассмеялась. Потянувшись к Виктору за поцелуем, она поверила, что это состояние – когда все настолько хорошо, что мысли цепляются друг за дружку в радостном хаосе, а будущее кажется прекрасным и понятным, – может длиться бесконечно.

Но всплывшее на фоне звездного неба «НЕТ» мгновенно вернуло Кай в реальность.

10 Джун

Джун блокировал удар и шагнул назад, возвращаясь в исходную позицию. Майра, казалось, совсем не уставшая за двадцать минут спарринга, атаковала снова. Ритм не менялся. Джун, с которого сошло семь потов, умудрился даже привыкнуть к нему, отвечая на выпады и нанося свои удары почти на автомате. Когда Майра наконец заметила это, возмездие в виде подножки пришло незамедлительно.

Покрытие зала, пропитавшееся по́том поколений, вздыбилось у Джуна за спиной. Упав на отсырелые маты, он только и смог, что застонать и наконец расслабить горящие мышцы. На какое-то время все, кроме огня в груди и дыхания, утратило важность. Мысли, не так давно занятые спасением репутации Монстра, рассыпались. От болезненно-желтого света ламп перед глазами Джуна пошли круги.

Когда сердитая Майра склонилась над ним, окутанная светом, как святая на церковной картинке (отец Хавьер всплыл в памяти совсем не ко времени), жизнь опять вернулась в свое русло.

– За что? – возмутился Джун, приподнимаясь на локтях.

– У тебя слишком задумчивое лицо для спарринга, – фыркнула Майра, протягивая ему руку. В таком освещении веснушки на ее лице, обычно почти незаметные, казались темно-оранжевыми.

– Ну, мне есть о чем подумать, – огрызнулся Джун, игнорируя ее помощь.

Тело настолько привыкло к напряжению спарринга, что теперь казалось каким-то… неверным: его вело в сторону, голова кружилась. Ноги, привыкшие к коротким прыжкам, налились слабостью. Хотелось даже воссоединиться с вонючими матами.