Монстр из отеля №7

— Это старый отель, — тихо рассуждает он, наблюдая за мной. — Это не та роскошь, к которой ты привыкла.

Я прищуриваюсь, чувствуя себя смелее после его подкола.

— И я увидела… кровь.

На губах Саллена проступает кривая улыбка. По его подбородку и по кончику носа стекает вода, капля падает на губы, прямо в уголок. У меня возникает внезапное, порочное желание ее слизать.

— Правда? — тихо спрашивает он.

Затем тащит меня вглубь душевой кабины, и горячая вода обдает меня с ног до головы, стекает по топику, животу, юбке и даже ниже. Я дрожу, несмотря на то, что вода горячая. От ощущения прилипшей к коже одежды я чувствую себя грязной, хотя я понимаю, что она смывает с меня и мочу, но Саллен все еще крепко сжимает мое бедро.

Он прижимает меня к себе, я чувствую его эрекцию и не отвожу от него взгляда, даже несмотря на то, что на меня льет вода. Теперь он за ее струями и смотрит мне в лицо с жестоким весельем, унижая меня.

Он не понимает, что именно этого я и хочу.

Но я не могу забыть о крови на кафеле. То, как я испугалась, подумав, что его здесь нет.

Я пытаюсь вывернуться из его объятий, чтобы увидеть его во весь рост, убедиться, что Саллен цел и невредим, но он только крепче сжимает меня, вцепившись рукой в горло и обхватив за талию.

Я дрожу в его объятиях, вода застилает мне глаза, а он просто смотрит на меня.

— Это твоя кровь, — выдыхаю я. — Раньше ее здесь не было.

Сален наклоняет голову, глядя на мои губы.

— Ты очень наблюдательна.

— Что случилось? Тебе… больно?

Саллен медленно поднимает на меня свои темные глаза.

— Мне всегда больно.

Он говорит это совершенно невозмутимо, без эмоций в голосе. Это пугает меня еще больше. Но прежде чем я успеваю что-либо сказать, Саллен меня отпускает, но тут же разворачивает, становясь спиной к занавеске, к выходу. Он резко прижимает меня спиной к кафелю, надавив ладонью мне на грудь.

Саллен медленно поднимает руку и откидывает капюшон, по его лицу стекает вода. Но я смотрю на его волосы, а он вглядывается мне в лицо, словно ожидая реакции.

Я не смогла бы ее скрыть, даже если бы захотела.

У него густые пряди цвета темного шоколада, прохладного оттенка. Волосы подстрижены неровно, где-то они длиннее, например, над бровями, но в целом короткие. И, несмотря на то, что они непонятной длины, когда я вижу его вот так, без капюшона, мне это кажется… чем-то сакральным. Его скулы кажутся еще выше, нос — острее, губы — полнее, линия подбородка — резче, особенно в обрамлении щетины и стекающей по лицу воды.

От него захватывает дух.

Но прежде чем я успеваю выразить свои чувства словами, Саллен отворачивается и отодвигает занавеску. Не отпуская меня, он приседает и достает что-то из сумки, а я не пытаюсь пошевелиться.

Выпрямившись, Саллен снова задергивает занавеску, и я вижу, что у него в руке лекарственное средство для местного применения — мазь от боли в мышцах.

Когда он поворачивается ко мне, кажется, что ему безразлично, что вода пропитывает его толстовку и бандану, из-за чего они прилипают к коже. Он смотрит на мои бедра, на плитку, затем, поднимает глаза и очень тихо говорит:

— Повернись.

Я бросаю взгляд на зажатый в его руке бело-красный тюбик с кремом.

— Расскажи мне о крови, — тихо прошу я, снова заглядывая ему в глаза. — Расскажи мне, что с тобой случилось.

Я осматриваю его с ног до головы, но из-за того, что на нем полно одежды, даже высокие кроссовки, я ничего не вижу.

— Повернись, и я тебе расскажу.

Сжав пальцами мой топ, он сдвигает шелковую ткань и обнажает одну грудь. Я чувствую, как по моей голой коже стекает вода и, опустив взгляд, вижу, как твердеет мой розовый сосок, превращаясь в тугую горошину.

Саллен нежно проводит по нему большим пальцем, и каждый нерв в моем теле вспыхивает.

— Повернись, — повторяет он, его голос становится грубее. — Со мной ты в безопасности, Кария.

Это полностью противоречит тому, что он все это время мне говорил, и все же я это чувствую.

Моя паранойя рассеивается.

Отель старый, как он и сказал.

Здесь никого нет.

Пока что.

И мне хочется его слушать. Повиноваться ему.

Но когда я бросаю взгляд на его штаны, то вижу, какой он твердый, как набухает его эрекция.

И я решаю, что не буду поворачиваться.

Я знаю, что он собирается делать; он хочет обо мне позаботиться, намазать мне плечо кремом.

Но я тоже хочу о нем позаботиться.

Никто и никогда этого не делал. Я хочу быть первой.

И, может, если он не будет так сексуально неудовлетворен, то ответит на некоторые из моих чертовых вопросов.

Не успев все толком обдумать, я внезапно делаю шаг вперед, и Саллен не пытается прижать меня к стене, затем опускаюсь на колени, вода стекает по моим рукам, когда я медленно кладу их ему на бедра и крепко сжимаю.

Он напряжен, но ничего не говорит. Я поднимаю голову и гляжу на него из-под опущенных ресниц. Вода стекает у моих колен в серебристый сток, Саллен смотрит на меня в ответ, сжав губы.

— У меня болит плечо, — тихо говорю я ему. — А рот — нет.

И прежде чем до него доходит, что под этими словами я подразумеваю нечто большее, я обхватываю ладонью его эрегированный член, чувствуя, какой он твердый и толстый.