Монстр (ЛП)

Шот был тем, о ком Брейкер ничего не слышал со времени последней встречи. Шот был тем, о ком Брейкер с каждым днем беспокоился все больше и больше. Он ничего не говорил об этом, но это было и так понятно. По тому, как тяжело были опущены его плечи. В напряжении его челюсти. В отрешенном взгляде его глаз.

Он был обеспокоен.

И это была моя вина.

Мне нужно было это исправить.

На звонок ответили, и потребовалось некоторое время, чтобы камера Джейшторм подключилась. Когда это произошло, с таким же успехом ее можно было и не подключать. Потому что изображение ничего мне не дало. Кто-то в капюшоне, закрывающем лицо. Толстовка была большой и черной, закрывающая все тело, что находилось под ней. В комнате, в которой находился Джейшторм, было темно. Я даже не могла сказать, глядя на него, был ли Джейшторм мужчиной или женщиной.

— Алекс? — спросил нечеловеческий голос.

Нечеловеческий, потому что, кем бы ни был Джейшторм, он использовал программу для модификации голоса.

Он говорил серьезно.

Это было хорошо.

— Да, — сказала я, слегка кивнув, чувствуя себя почти нервно.

— Мне жаль Гленна, — сказал Джейшторм.

— Спасибо, — сказала я, имея в виду именно это. Больше никто не выразил мне сочувствия. И я этого не заслуживала, но память Гленна заслужила.

— Лексу слишком долго спускали все с рук.

Это было правдой. — Да, — согласилась я.

— Ты все еще с Брайаном Брейкером?

Это была не та информация, которой я делилась. Джейшторм проводил свое собственное расследование. Опять же, это было хорошо.

— У него дома. Но он вышел на несколько минут.

Голова в капюшоне кивнула. — Тебе нужно избавиться от него.

Эти слова прозвучали как удар под дых.

Даже несмотря на то, что это было то, во что я заставляла себя поверить в течение нескольких дней.

— Я знаю.

— Шотер все еще жив. Но если вы не предъявите хакера, когда Лекс вернется, он долго не проживет, — последовала пауза, — ты могла бы создать ложный след, предоставить ложную информацию, чтобы держать ситуацию в руках. Но это не продлится долго, и Лекс использует свои обычные методы… убеждения на тебе.

Убеждение.

Изнасилование и пытки.

Да.

Джейшторм был прав.

— Но не раньше, чем он использует твои слабости против тебя.

— Мои слабости, — повторила я.

— Шотер и Брейкер.

Верно.

Это было правдой.

Дерьмо.

Одно дело — знать это. Другое дело, когда кто-то другой говорит тебе то же самое, о чем ты беспокоишься.

— Тебе нужно уйти.

— Как поможет уход? Брейкер попадет в беду из-за того, что упустит меня.

— Не так сильно, как он попадет из-за того, что поможет тебе.

Это тоже было правдой.

— У меня нет денег. Некуда идти.

— Ты выходишь и поворачиваешь налево в конце гравийной дороги. Находишь знак остановки, согнутый пополам и лежащий на траве, сворачиваешь в лес, под первым поваленным деревом лежит сумка. В ней достаточно денег, чтобы вытащить тебя из города на несколько недель. Удостоверение личности. Одноразовый телефон.

Черт возьми.

Джейшторм серьезно вел дела.

— И что потом?

— Тогда я использую это. Я использую то, что есть у тебя, и то, что есть у меня, и уберу Лекса Кита. Наконец-то.

— Но…

— Ты вне этого, Алекс Миллер. Ты и так уже достаточно потеряла. Возьми сумку. Уезжай из города. Не оглядывайся назад. Не собирай больше никакой информации. Ты можешь взять свой ноутбук и следить за его счетами, но не засовывай свой палец обратно в этот беспорядок. Ты свободна. Иди и построй новую жизнь.

И на этом Джейшторм закончил разговор.

Если раньше мое сердце колотилось, то теперь оно угрожало сердечным приступом.

Меня только что вычеркнули из уравнения.

У меня только что отняли дело всей моей жизни.

И сразу же это наполнило меня всепоглощающим ужасом и душераздирающим облегчением.

Все, что мне нужно было сделать, это уйти.

Проблема заключалась в том, что в этом не было «всего».

Уход был прыжком веры.

Он мог еще больше испортить и без того испорченную ситуацию.

Это означало оставить единственного человека в мире, о котором я заботилась.

Кого-то, кто сказал, что я ему тоже небезразлична.

И, да, это было скоро.

И, да, это было бессмысленно.

Но Брейкер что-то значил для меня.

Внутри звучал тихий голос, который подсказывал, что, возможно, он значил для меня всё.

Но это было еще одной причиной, по которой мне нужно было уйти.

Чтобы спасти его.

Чтобы спасти его от попыток спасти меня.

И потерять при этом свою жизнь или жизнь Шотера.

Я не могла этого допустить.

Мне нужно было уйти.

Я захлопнула свой ноутбук, быстро пересекая дом Брейкера. Я натянула джинсы и ботинки, накинула футболку под толстовку, наполовину опустошила сумку и оставила в ней сменную одежду и ноутбук, чтобы было легко и быстро путешествовать.

Я посмотрела на свои блокноты, перевернула один из них и вырвала страницу.

Мне придется уйти. Но мне также придется оставить записку.

Если я этого не сделаю, он подумает, что Лекс меня схватил. Я не могла допустить, чтобы он штурмовал дом Лекса в поисках меня. Поэтому я схватила ручку, села и написала свои последние слова Брейкеру.

И я притворилась, что сделала это без слез.

Но я плакала. Много. Заставляя слова, которые я написала, плыть у меня перед глазами.