Я повернула голову и прижала связанное запястье как можно ближе ко рту. Наклонив голову на оставшееся расстояние, я едва не вонзилась зубами в узел верёвки. К моему удивлению, узел оказался не таким тугим, как казалось, и, когда я шевелила запястьем и дёргала за верёвку ртом, он вскоре распался. Когда одна рука была освобождена, вторую верёвку было намного легче развязать, и вскоре я освободилась.
Я села на кровати, и моя ноющая спина щёлкнула нижней частью позвоночника. Это было хорошо, но не снимало общей болезненности.
Я встала и в испуге отпрыгнула, когда дверь без предупреждения открылась. Там стоял крупный мужчина в маске. Я отступила в угол комнаты, не осознавая, что попала в ловушку. Мужчина немного поколебался, прежде чем войти в комнату и оказаться в слабом освещении, создаваемом мерцающим светом.
Маска закрывала его лоб и спускалась прямо до рта. Его подбородок был виден. Мне пришлось удержаться от крика, когда я поняла, что маска похожа на плоть, растянутую от одного конца его лица до другого; натянутая так туго, что на ней не было никаких складок. Я инстинктивно подняла руки, как будто это остановило бы его от дальнейшего приближения. Я видела, как сильно дрожали мои руки. Он не двинулся с места. Он просто стоял, склонив голову набок.
Уродство было причиной того, что ему постоянно приходилось склонять голову, чтобы пройти через дверные проёмы?
Он хмыкнул. Я не уверена, было ли это слово или просто звук, но всё же обнаружила, что отвечаю.
- Пожалуйста, не трогайте меня.
Казалось, он ещё больше склонил голову набок.
Он подошёл ближе, давая мне получше рассмотреть маску; но это не то, чего я хотела бы. Несмотря на то, что я всё ещё находилась на расстоянии нескольких футов, я чувствовала запах с того места, где съёжилась. По крайней мере, я предположила, что запах был за маской. Насколько я поняла, он мог исходить только от человека, стоящего передо мной. Потный, тухлый запах; смесь запаха мясника и прогорклого запаха рыбного рынка.
- Пожалуйста, не делайте мне больно... - повторила я.
Чем ближе он был сейчас, тем маска менее выглядела настоящей.
Она сияла, как будто была сделана из латекса.
Он сделал ещё один шаг ближе, и я подняла руки выше, хотя знала, что, если он захочет, он может легко смахнуть их в сторону быстрым ударом.
Но что хорошего может сделать Грег? По сравнению с этим человеком он муравей.
Я с ужасом смотрела, как мужчина нюхает воздух. Почему-то он вдруг заметался. Я кричала, когда он прыгал из стороны в сторону, издавая звук, который я могу описать только как «гориллоподобный». Он отступил на шаг от меня, всё ещё возбуждённый, и, не сказав ни слова, повернулся и вышел из комнаты. Я тяжело вздохнула с облегчением, хотя знала, что ещё не вышла отсюда. Мне нужно знать, где я, и, точнее, мне нужно знать, как отсюда выбраться. Я подождала несколько секунд - всё ещё в углу комнаты - прежде чем двинуться к двери. Я слушала, прижав ухо к дверному проёму. Я слышала, как шаги мужчины удаляются от меня. Ещё один вздох облегчения.
Ещё не безопасно.
Я выглянула в коридор за дверью. Просто длинный тускло освещённый коридор. Я вижу так много дверей, ведущих из него, и ещё больше коридоров между ними.
Искушение крикнуть было сильным; чтобы увидеть, есть ли здесь кто-нибудь ещё в том же положении, что и я, но я знала, что не могу. Если я закричу, он может вернуться. Я убедилась, что иду в направлении, противоположном его следам. Я не хочу снова с ним сталкиваться. В следующий раз он может быть не так счастлив оставить меня. Я не бежала, но и не шла медленно. Не знаю, где он и насколько хорош его слух. С каждым шагом у меня в голове мелькает новый образ Грега и Кортни; даже образ ужасного розово-зелёного дома - кто бы мог подумать, что я вспомню его в такой момент?
Скоро я буду дома.
Я дошла до конца коридора. Был только один вариант, куда можно было пойти. Я повернула и почти вошла в кирпичную стену.
Я повернула обратно тем же путём, которым пришла. Может, одна из дверей приведёт к выходу? Я не хочу бежать до конца коридора. Я не хочу бежать в его сторону. Я почувствовала, как мои глаза наполнились слезами, когда паника переросла в истерику.