Монстр в ее постели

Список тех, кому я могу позвонить, если Исаев разойдется, все растет и растет.

– Тогда до встречи. Не забудьте про документы.

– До встречи.

Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. Может, брат сможет найти управу на Вадима, и он таки исчезнет из нашей с Ванькой жизнью, так и не успев стать ее неотъемлемой частью?

Утром соседа снова нет, и я расслабляюсь. По крайней мере страх, что он устроит здесь алкопритон или будет пугать Ваню, притупился. Меня все еще одна мысль об Исаеве вводит в состояние бессильного гнева, но хотя бы нет удушающей ледяной паники, проникающей в самое сердце.

И встреча с его братом сулит хоть какую-то надежду. Во всяком случае, Прокопенко не послал меня и даже отписался, что получил фото документов, а значит, либо и впрямь не знал о лазейке в законах, позволяющей Исаеву здесь жить, либо взыграла совесть. Как бы то ни было, о том, что я собираюсь на встречу с Артемом Егоровичем, Исаеву лучше не знать.

Я отвожу Ваню в школу, по пути заскакивая за продуктами и параллельно размышляю о том, как быть дальше с работой. Сосед явно дал понять, что если ко мне начнут приходить клиентки, то он перестанет быть таким паинькой. Значит, нужно обзванивать салоны. И – я знаю, что это безумие, но не могу избавиться от мыслей о мечте – помещения под свой кабинет.

Если бы нашлось что-то в пределах шести-восьми тысяч… это даже меньше, чем процент, который я буду отдавать салону. Но где взять такие цены? Разве что на совсем небольшую площадь… или на часть большой. Может, есть какие-то студии, которые ищут мастеров не на аренду, а на процент?

Всю первую половину дня я посвящаю поискам. И результаты не такие уж печальные, как я думала. Без кредита не обойтись, но это будет не такой кредит, который я не смогу отдать с заработанных денег. Только кто бы мне его еще дал…

Город накрыло резкое похолодание. Когда мы с Ваней утром шли в школу, кое-где даже виднелась изморозь. Холод с улицы постепенно пробирается в дома, но отопление включать не планируют. Я уныло думаю о том, что скоро счета за коммуналку вырастут чуть ли не вдвое, и лучше бы мне встать на ноги до этого момента. Нельзя отменять клиентов дольше недели. Сейчас я вру, что заболела, а дальше?

Несмотря на то, что на мне теплые шерстяные носки и уютный бежевый свитер, холод пробирается под кожу, согреться никак не получается. Я долго уговариваю себя не обращать внимания, пью третью чашку горячего чая и жалею, что Ванька с утра не сварил мне кофе. Просить как-то странно, но я так давно не пила вкусный кофе, что до сих пор вспоминаю его запах со вчерашнего утра. Повторить даже не пытаюсь, на мне определенно какое-то кофейное проклятье.

Зато я могу согреться в душе. Соседа нет, до конца Ваниных уроков еще несколько часов, и горячая вода – то, что нужно.

Я быстро юркаю в ванную, которая быстро наполняется теплым паром, и встаю под тепло в чистом виде. Ледяные руки и ноги даже ломит, хотя вода совсем не горячая, я вообще не переношу горячую воду, яркое солнце и жару. Но даже этого тепла хватает, чтобы я расслабилась и… беспечно забыла про щеколду.

Не так-то просто перестроить жизнь и привычки. Особенно когда тебя уже не так преследует страх.

Шторка полностью закрывает меня от внешнего мира, а его – от меня. Я смываю шампунь, крепко жмурясь, чтобы не промывать потом глаза, и, когда уже собираюсь заканчивать, вдруг происходит что-то непонятное. Прежде теплая и очень комфортная вода превращается в кипяток, он обжигающим потоком проходится по моим плечам и спине. А прежде, чем я отскакиваю и дотягиваюсь до ручки, выключая воду – и по груди.

От боли у меня перехватывает дыхание, вода не просто горячая, она кипяток. Я уверена, что кожа стремительно покрывается красными пятнами. А еще у меня сами собой из глаз катятся слезы.

– Запираться надо, – слышу насмешливый голос.

Хватаю со стиральной машинки полотенце и быстро заворачиваюсь, чувствуя, как накатывает тошнота. Я смотрю на Исаева со смесью страха и недоверия.

– Вы что, серьезно?! Мне ведь больно! Это, по-вашему, смешно?!

Он не сразу мне отвечает, скользя взглядом по мокрым волосам, обнаженным плечам и коленкам, но, по мере того, как видит следы от горячей воды, улыбка сходит с его лица. Исаев смотрит вниз, на вентили, перекрывающие воду, и я понимаю, что он перепутал. Закрыл не тот вентиль, вместо холодного душа устроив мне горячий. Становится еще обиднее, и я бы много отдала, чтобы не стоять перед ним и не плакать, как беспомощное дите, но силы и смелость как-то резко вдруг заканчиваются.

Вадим

Такого эффекта я точно не ожидал. Она смотрит огромными глазами, и мне поначалу кажется, что от страха и неожиданности. Но я замечаю слезы, красные следы на тонкой светлой коже, и понимаю, что Богданова плачет от боли.

А потом понимаю, что случайно закрутил вместо горячего крана холодный, и бедную девчонку ошпарило кипятком.