Монстр в розовых очках

– Тамара Ильинична! – воскликнул Бритый, не в силах бороться с охватившей его симпатией к матери Мариши. – Дорогая вы моя! Да как же мы без вас жили бы! Все-то вы знаете!

И он бросил трубку, оставив Тамару Ильиничну в легком сомнении относительно того, как ей стоит воспринимать слова Бритого. Как издевку или все же как дань уважения к ее неординарным способностям всегда быть в курсе дел своей дочери. Все же поразмыслив, Тамара Ильинична склонилась к последнему. Она слегка повеселела, но все же не совсем. Ведь как ни крути, а где сейчас Мариша, было ей все же неизвестно.

Вооруженный ценными сведениями, Бритый летел на почту словно на крыльях. Увы, там его поджидал неприятный сюрприз.

– И ходют тут всякие, и ходют, – в ответ на вопрос ворчливо начала выговаривать Бритому какая-то заплесневевшая старушонка, сидящая за окошком. – И чего ходют? Я вам еще давеча ясно объяснила: не приходило на имя вашей жены никаких писем. И с чего вы взяли, что оно должно прийти. Нету его! И все тут! Понимаете, русским языком вам повторяю, что нету!

На этом месте она подняла глаза, которые за линзами очков оказались у нее огромными, как у летучей мыши, и воскликнула:

– Милые мои! Да что же это на свете деется? Давеча один явился, муж говорит! Севодни другой пожаловал! Тоже, говорит, муж! Это где ж видано, чтобы у одной и той же бабы по два законных мужа бывало! Мы не на Востоке где-нибудь среди язычников поганых живем. У них там и по три, и по четыре жены иметь можно. А у нас нету такого обычаю! Так что показывай паспорт! Я охрану вызову! Ну, быстро!

Бритый с готовностью продемонстрировал паспорт. И бабка прямо-таки впилась в него глазами.

– Вроде все верно, – с явным сожалением отметила она, возвращая паспорт обратно его владельцу. – И женат ты на ней. И прописан ты тут, к нашему отделению относишься. А только я еще не слепая!

Бритый вежливо не стал перечить.

– Очки только на прошлой неделе новые себе заказала, – продолжала бабка. – Хорошие. Теперь все вижу. Вон муха в углу, и ту вижу.

Бритый в углу никакой мухи не увидел, но соглашался, что она там вполне могла быть.

– И тебя вижу, – снова повторила бабка. – И сразу тебе скажу, не ты давеча сюда за письмом приходил. Другой кто-то перепиской твоей жены интересуется. Уж не любовник ли ейный?

От пришедшей ей в голову шокирующей мысли бабка даже вся сомлела. Бритый ее отлично понимал. Еще бы! Такая сплетня. На целый день можно стать героиней среди своих товарок.

– Это мог быть мой брат, – сухо произнес он. – Брюнет? Высокий? Волосы с сединой? А сам прихрамывает слегка?

Описав брюнета, Бритый невольно задумался. Что-то такое крутилось у него в памяти. Встречался в его жизни человек, которому эти приметы подошли бы идеально. И человек совсем нехороший. Но вот кто он и где его Бритый мог встречать, это оставалось пока что в сумеречной зоне.

– Точно, – разочаровалась бабка, услышав приметы ее вчерашнего визитера. – Он самый и есть. Так что же, вы с братом так и не встретились, чтобы он тебе сказал, что нет тут для твоей жены никакого письма?

– Ошибочка, видать, вышла, – сказал Бритый. – Но вы, дама, если моей жене все же какое письмо придет, сразу мне позвоните. Вот вам телефончик я свой оставлю.

И он сунул бабке телефончик, ловко завернув его в тысячную купюру. Обомлевшая от такой суммы, которая составляла чуть ли не половину ее пенсии, а также от того, что ее назвали дамой, бабка впилась в номер телефона Бритого.

– Если все сделаете, то получите еще одну такую же бумажку, – посулил бабке Бритый.

– Это что же только за письма или ежели бандероль придет тоже? – осведомилась бабка.

– И бандероль! – решительно сказал Бритый.

– И посылка?

– Да!

Бабка прямо расцвела как роза и распрощалась с Бритым, как с любимым племянником, навестившим ее среди недели с покупным кремовым тортиком. Но оказавшись на улице, Бритый внезапно стукнул себя по лбу.

– Какой же я олух! – воскликнул он. – Наверняка Инка дала отправителю свой старый адрес. Там на почте это письмо ее и дожидается!

И Бритый, вскочив в «Лексус», решил считать тысячу рублей гуманитарной помощью старушке и помчался к другому почтовому отделению, которое находилось в том же дворе и в том же доме, где находилась квартира Инны, оставшаяся ей от дедушки с бабушкой. Выйдя замуж за Бритого, свои однокомнатные хоромы, где она провела столько чудесных минут, Инна не продала и не сдала чужим людям. Она оставила квартиру для того, чтобы было куда сбегать, когда семейная жизнь очень уж ее допекала и срочно хотелось глотка свободы. То есть просто посидеть в тапочках и старом халатике перед телевизором, лопать бутерброды с ажурной ветчиной, фрукты и шоколад и не заморачивать себе голову готовкой цистерн с борщом и казанов с фрикасе из молодой баранины.