Монстр внутри

В этот раз болело куда сильнее. Если так будет продолжаться, то где-нибудь к двадцатому дню рождения он сойдет с ума от боли. Однако он не хотел никого убивать. Снова. Волнующемуся Фаусту Лаз ничего так и не сказал и тот сдался. У каждого должны быть секреты. Но праздник, который планировал его пестрый друг, был неизбежно сорван. Ни у одного из них после такого не было сил и желания что-то праздновать. Лаз погрузился в размышления о своем будущем, а Фауст, пусть и не узнал правды, был совсем не глуп. Если в день рождения человека таинственное число у него на руке уменьшается на единицу, то не сложно догадаться – это отсчет. И судя по всему, закончится он довольно скоро. Для прожившего тринадцать с хвостиком веков Фауста пятнадцать лет были ничем. Что будет после того, как цифра изменится на “0”, тоже было не сложно догадаться по той боли, что испытывал мальчик. Конфет ему точно не дадут.

Вперед они продвигались очень медленно, иногда по два-три дня не сдвигаясь с места. Так что за те три с небольшим месяца, что прошли с памятного бегства из замка мэра, было пройдено от силы восемьсот километров. Но даже так, в конце концов дальше идти было невозможно. Они дошли до берега моря. Зимнее море выглядело очень величественно. Соленая вода, естественно, не замерзла, но, казалось, загустела и замедлилась. Волны накатывали на берег неспешно, и так же неспешно отступали, а затем еще и еще. По просьбе Фауста Лаз взял его полетать над морем. Окруженный воздушным коконом с дополнением воды для плотности и огня для тепла, пестрый воин во все глаза любовался на водную гладь с высоты птичьего полета. Лаз и сам наслаждался подобным зрелищем. Над морем он летал впервые в новой жизни.

Было решено уйти немного назад, чтобы оказаться под защитой елок и сосен и двигаться вдоль берега на юго-запад. Лаз, закончивший свои трансформации теперь больше времени проводил в воздухе, охотясь на всякую живность. Через пару дней после того как они повернули к западу, парившему в облаках разариту на глаза попалась необычная птичка. Похожая на ласточку, она тем не менее имела сразу четыре крыла. Большего с высоты в несколько сотен метров он рассмотреть не мог. Решив дополнить этой птичкой свою коллекцию, он камнем ринулся прямо на нее. Каково же было его изумление, когда буквально за секунду до того, как он вцепился десятисантиметровыми когтями в маленькую тушку, птичка вильнула в сторону. Он пролетел мимо, не понимая, что произошло. Его энергетическая аура была тщательно скрыта, при этом, помогая себе крыльями, он разогнался быстрее скорости свободного падения. Как четырехкрылая ласточка увернулась, он решительно не понимал.

Решив плюнуть на охотничий азарт ради уверенности в поимке странной птички, он погнался за ней, и, когда она попала в его сферу контроля, связал ей крылья, сгустив вокруг них воздух. Ласточка камнем рухнула вниз, но он был к этому готов и поймал ее до того, как тушка разбилась о камни. Удивленный таким внезапным прибытием друга Фауст поинтересовался, в чем дело.

-«Ты знаешь, что это за птичка?» - Теперь, когда “ласточка” была у него в руках он смог получше ее рассмотреть. Крыльев было даже не четыре, а шесть: еще одна пара скрывалась ровно под первой. Очень жесткие перья, слишком вытянутая голова, длинный хвост – все указывало на то, что эта птица создана для резких маневров. Так что было не удивительно, как ей удалось выскользнуть из его когтей.

-«Ты поймал веретенку! Первый раз вижу их так близко. Насколько я знаю, их перья ценятся на вес золота в любой конторе. Однако изловить такую невероятно сложно. А еще говорят, что похлебка из ее мяса невероятно вкусна. Пожалуйста, скажи мне, что ты принес ее в суп!» - Фауст облизывался как самый настоящий кот.

-«Извини, но нет. Судя по всему, эта, как ты ее назвал, веретенка, такая же, как и разарит – зверь без предка и потомков. Непонятно откуда взявшаяся форма жизни. А в таком случае ее тело – кладезь интересных способов трансформации. Так что мне придется ее изучить. А к концу процесса она слишком протухнет для супа». - После включения физиологии разаритов в свои трансформации Лаз загорелся идеей продолжить этот процесс. Странные, ни на что земное не похожие звери могли дать такую возможность. Он и раньше встречал пару веретенок, но упустив их, не пытался поймать снова. Тогда он жил как зверь и предпочитал не пользоваться магией, если это не было жизненно необходимо. Так что Фаусту пришлось остаться без супа. Дав своему расстроившемуся другу обещание, что из следующей встреченной веретенки они приготовят похлебку, Лаз приступил к вскрытию.