Монстрячий взвод

Большей частью это были сплетни, но обрывки информации плавали в них, точно как пузыри в корыте. Пара стражников «позволили лишнее» — то есть, больше, чем следовало — и их уже высекли за это. Это вызвало много комментариев. По всей видимости, командует какой-то важный господин из Анк-Морпорка, он-то и отдал этот приказ. Он вроде волшебника, говорила женщина напротив нее. Говорят, он знает то, что происходит повсюду, а питается сырым мясом. Говорят, у него повсюду есть глаза. Разумеется, все знают, что этот город — собрание Отвержений. Полли, усердно теревшая рубашку о стиральную доску, думала над этим. И еще она думала о сарыче с низин, летавшем в этой горной стране, и о существе, настолько быстром и скрытном, что замечали его лишь по тени…

Она подошла к медным котлам и, окуная кипятящееся белье в мыльную воду, заметила, что здесь, где нет никакого оружия, она пользуется тяжелой палкой около трех футов длиной.

Откровенно говоря, ей нравилось работать. Ее мускулы делали все, что нужно, предоставляя мозг самому себе. Никто не был уверен, жива ли герцогиня или нет. Это, в общем-то, не имело значения. Но Полли точно понимала одну вещь. Герцогиня была женщиной. Простой женщиной, не богиней. Да, люди молились ей в надежде, что их просьбы преподнесут Нуггану в красивой обертке, но это не давало ей права играть с рассудком людей, вроде Уоззи, у которых и так были свои проблемы. Боги могут творить чудеса, герцогини же позируют для портретов.

Уголком глаза Полли заметила, как некоторые женщины берут с помоста в конце комнаты огромные корзины и выходят через другой проход. Она оттащила Игорину от корыта и сказала идти с ними.

— И примечай все! — добавила она.

— Да, капрал, — кивнула Игорина.

— Потому что кое-что я знаю, — продолжала Полли, кивнув в сторону сырого белья, — а именно, что все это следует проветрить…

Она вернулась к работе, вливаясь в разговор. Это было не сложно. О некоторых вещах прачки не говорили, в особенности о таких как «мужья» и «сыновья». Но кое-что Полли примечала. Некоторые были в крепости. Некоторые, возможно, были мертвы. Некоторые были где-то там, за стенами. Кое у кого из женщин постарше были Медали Материнства, которыми награждались те, чьи сыновья погибли за Борогравию. Чертов металл ржавел в этой влажной атмосфере, а Полли думала, получили ли они их в письме от герцогини, с ее подписью, напечатанной на обороте, и именем сына, еле вмещенным в оставленный пробел:

Мы чтим и поздравляем вас, миссис Л. Лапчик, Колодезная улица, Манкс, со смертью вашего сына Отто ПвтрХанЛапчик 25 июля в — Название никогда не указывалось, дабы не содействовать врагу. Полли удивлялась, узнав, что дешевые медальки и бездушные слова, как бы то ни было, помогали матерям. В Мюнцзе те, кто получил медали, носили их с некой яростной, возмущенной гордостью.

Она не думала, что очень уж доверяет миссис Энид. Ее муж и сын были там, в камерах, а сама она уже могла оценить Блуза. Она, должно быть, спрашивала себя: что наиболее вероятно — что он сумеет вытащить их оттуда и оставить целыми и невредимыми, или же, что будет такая сумятица, что все мы пострадаем? И Полли не могла винить ее, если бы та обо всем рассказала.

Ей показалось, что кто-то говорил с ней.

— Хмм? — произнесла она.

— Нет, ты только посмотри, а? — повторила Шафти, размахивая проклятой парой кальсон. — Они кладут цветное вместе с белым!

— Ну? И что? Это же вражеские кальсоны, — произнесла Полли.

— Да, но ведь можно же все делать правильно! Смотри, они положили красную пару, и теперь все стали розовыми!

— И? В семь лет мне нравился розовый цвет.[18]

— Но бледно-розовый? На мужчине?

Полли посмотрела на другое корыто и похлопала Шафти по плечу.

— Да. Цвет очень бледен, а? Лучше найти еще что-нибудь красное, — произнесла она.

— Но так будет только хуже… — начала Шафти.

— Это был приказ, солдат, — прошептала Полли ей в ухо. — И добавь крахмала.

— Сколько?

— Все, что найдешь.

Игорина вернулась. Глаз у нее был наметанный. Полли думала, ее это были глаза, или чьи-то еще. Она подмигнула Полли и подняла большой палец. К облегчению Полли, этот был одним из ее собственных.

Когда Полли, пользуясь временным отсутствием миссис Энид, проскользнула в огромную гладильню, там, за длинными досками, работал лишь один человек. «Дафни». Остальные стояли вокруг, словно смотрели представление. И так оно и было.

— … воротничок, понимаете, — говорил лейтенант Блуз, размахивая огромным, испускающим пар утюгом, наполненным углями. — Потом манжеты и, наконец, рукава. И половина готова. Вешать их нужно немедленно, но, в этом и заключается полезная загвоздка, не нужно гладить их до абсолютно высушенного состояния. Конечно, это дело практики, но…

Полли заворожено следила за ним. Она ненавидела глажку.

— Дафни, можно тебя на минуточку? — позвала она, когда он замолк.

Блуз поднял взгляд.

— О, П… Полли, — проговорил он. — Эмм, да, конечно.

— Просто удивительно, что Дафни знает о складках, — благоговейно произнесла девочка. — И о прессировании одежды!

— Я сама поражена, — ответила Полли.

Блуз протянул утюг девочке.