Монстролог

Владелец лавки, Фланаган, со щеками, похожими на два спелых яблока, схватил меня за плечи и устремил взгляд искрящихся зеленых глаз на мое поднятое вверх лицо. От него пахло корицей и ванилью.

– Малыш Уилл Генри! – крикнул он через плечо. – Пресвятая Дева Мария, да я не видел тебя больше месяца, – обратился он ко мне, и его пухлое розовощекое лицо озарилось улыбкой. – Как поживаешь, мой мальчик?

– Кто там? – крикнула миссис Фланаган из подсобки.

Фланаган подмигнул мне и, обернувшись, крикнул в ответ:

– Житель дома четыреста двадцать пять по Харрингтон Лейн!

– Харрингтон Лейн! – вскричала она в ответ и тут же появилась в дверном проеме с тяжеленным разделочным ножом в большой красной руке.

Миссис Фланаган была в два раза больше своего мужа и в три раза громогласнее. Когда она говорила, даже стекла в рамах позвякивали.

– О, мистер Фланаган! – пророкотала она при виде меня. – Это же всего лишь Уилл Генри.

– «Всего лишь»! Ну, ты и сказала! – Он улыбнулся мне. – Не слушай ее.

– Хорошо, сэр, – по инерции ответил я. И тут же подумал, что обладательницу ножа это может обидеть, так что я добавил: – Здравствуйте, миссис Фланаган. Как поживаете, мэм?

– Могло быть и получше, если бы меня все время не отвлекали, – прорычала она. – Мой муж, за которого мама справедливо советовала мне не выходить, считает, что я – подходящий предмет для его глупых шуточек и насмешек, которыми он отвлекает меня целыми днями.

– Она в плохом настроении, – прошептал продавец.

– Я всегда в плохом настроении, – гаркнула она в ответ.

– С момента картофельной голодухи сорок восьмого года, – прошипел Фланаган.

– Я это слышала!

– Сорок лет, Уилл Генри. Сорок лет, – сказал он и театрально вздохнул. – Но я люблю ее. Я люблю тебя, хозяюшка! – крикнул он ей.

– О, перестань. Я и так слышу каждое твое слово! Уилл Генри, ты что, похудел? Отвечай честно.

– Нет, миссис Фланаган, – сказал я, – просто вырос немного.

– Вот именно, – вмешался Фланаган, – не потеря в весе, а перераспределение! А?!

– Ерунда, – пророкотала она. – Мои глаза еще хорошо видят! Ты посмотри на него, Фланаган. Посмотри на эти впалые щеки и выпуклый лоб. Почему у него запястья не шире цыплячьей шеи? Вот и вспоминай о голоде сорок восьмого. Голод и сейчас царит в этом ужасном доме на Харрингтон Лейн.

– И не только голод, если то, о чем поговаривают люди, хотя бы отчасти правда, – осмелился сказать Фланаган, озорно приподнимая одну бровь. – А, Уилл Генри? Знаешь, что за истории нам тут рассказывают? Таинственные исчезновения и появления, какие-то мешки, которые доставляют среди ночи, полуночные посетители и затем внезапное, долгое отсутствие твоего хозяина – это что, правда?

– Доктор не обсуждает со мной свою работу, – сказал я осторожно заученную фразу.

– Да, Доктор… А все же он Доктор чего? Каких наук? – пролаяла миссис Фланаган, и в том, что она слово в слово повторила вопрос Эразмуса Грея, было что-то зловещее.

– Доктор философии, мэм, – ответил я, как и в тот раз.

– Он – глубокий мыслитель, – серьезно закивал мистер Фланаган, – и Бог свидетель, мы нуждаемся в таких людях; их должно быть как можно больше.

– Он странный, и привычки у него чудны́е, – подтвердила миссис Фланаган, потрясая ножом. – Такими же были его отец и дед.

– Мне больше нравился его отец, – сказал ее муж. – Намного более – как сказать? – представительный. И доброжелательный, хотя и смотрел немного свысока. Скрытный, конечно, и немного – ну, как это? – надменный, но не заносчивый, не высокомерный. Образованный человек, в нем чувствовалась порода.

– Ну, муженек, ты можешь говорить что хочешь, как обычно, но Алистер Уортроп был таким же, как и все Уортропы: скупой, самодовольный, чопорный – вот каким он был. И друзей у него не было, кроме тех странных отвратительных типов, которые жили у него время от времени.

– Сплетни, дорогая, – настаивал Фланаган. – Все это сплетни и праздное чесание языком.

– Он был сторонником. Это уж точно не сплетня.

– Не слушай ее, Уилл Генри, – предостерег он меня. – Она любит, чтобы последнее слово оставалось за ней.

– Я все слышу! Мои уши слышат не хуже, чем глаза видят, мистер Фланаган!

– Да плевать мне, слышишь ты или нет! – проорал он в ответ.

Это уже всерьез напоминало домашнюю ссору. Я занервничал и схватил яблоко с прилавка. Может, если я начну выбирать товар, они отвлекутся и скандал сойдет на нет?

– За ним приходили, про него спрашивали, – продолжала миссис Фланаган, высунувшись из-за двери с таким же красным лицом, как яблоко в моей руке. – Вы так же хорошо помните это, мистер Фланаган, как и я.

Фланаган ничего не ответил. Искорки в его озорных ирландских глазах погасли. Он недовольно поджал губы.

– Кто разыскивал его? – не удержался я.

– Никто, – отрезал Фланаган. – Просто у хозяюшки…

– Пинкертоны, вот кто! Устроили бурю в стакане воды, – сказала Фланаган.

– А кто такие пинкертоны? – спросил я.

– Детективы! – ответила она. – Целый взвод детективов!

– Их было всего двое, – тихо сказал Фланаган.

– Они приехали из самого Вашингтона, – продолжала она, не слушая его. – Это было весной шестьдесят первого года.