Монстром буду я

Не сомневаюсь, Маратик не мог подобрать для своего визита более подходящего момента. Как он только узнал о том, что я проснулась? Мы с Настасьей много шумели? Как много они услышали? Да и сама перспектива куда-то идти с заместителем меня не радовала. Хорошее воображение рисовало несколько вариантов, куда Маратик меня хочет отвести, и вариант с пыточной комнатой был даже не в тройке самых худших. Так что остаюсь сидеть и не двигаюсь, с опаской косясь на серенького. Он вальяжно махнул рукой и два охранника открыли решетку ключом, а затем остановились на входе. Я обязательно должна сама выйти? Скрещиваю руки на груди, всем своим видом показывая, что никуда не собираюсь. Маратик сделал шаг в сторону от камеры Настасьи, поближе ко мне, словно не хочет, чтобы она его услышала. Неужто нашему женоподобному серенькому приглянулась мужеподобная Настасья? Так, фантазия и маразм разгулялся, сомневаюсь, что эти твари вообще о любви слышали. Особенно, если учитывать какое у них принято отношение к жене. Изверги, тьфу на них.

— Ты же знаешь, — вкрадчиво, с намёком в голосе молвил он, — он не любит неповиновение.

О, я ещё как знаю! Как монстр меня муштровать пытался угрозами отрезать пальцы и даже руку! Но не отрезал же! Почему?

— Не любит? — с издевкой поднимаю бровь. — Уверена?

На последней фразе Маратик завис, как я зависала на уроках этикета, когда надо было выбрать вилку для рыбы из пяти разных. Настасья незаметно приблизилась к решетке, ну, по крайней мере, она думала, что незаметно. Серенький скосил взгляд на соседнюю камеру и, кажется, потемнел от злости. Я ожидала колкого ответа, но его не было. Заместитель отступил к стене и кивком приказал своей охране зайти в камеру.

— Эй, вы что делаете?! — завизжала, отмахиваясь от солдатиков.

Меня схватили под локти и рывком подняли на ноги. Голова закружилась и впервые поняла, насколько ослабла. Ноги подкосились и из камеры меня буквально вытащили под руки. Маратик даже на мгновение проявил нездоровый интерес к моей персоне, руки к моему лицу потянул. Зная, какой затейник серенький заместитель, увернулась от его руки и плюнула ему в лицо. За решеткой шокировано икнула Настасья, а Маратик впал в ступор от такого проявления «нежности». Молча достал платок и вытер платком лицо, с отвращением бросив белый клочок шелка на грязный пол. Вот же скотина, это же этот клочок ткани кому-то отстирывать, горбатиться с мылом и миской полдня. А вот это все, чтобы гордыню этого серенького завоевателя подсластить, хотя плевка он заслуживает. Не сам же монстр меня переодевал и косу плел?! Вот не сомневаюсь, заместителю с такими волосами косички не впервые плести. Представляю, как он проклинал меня, пока ее плел.

Злые морщинки появились на миловидном лице, явно показывая, что он на пределе, но все ещё не дошел до ручки. Ну, ничего, мы это исправим.

Ты там пропустила, левее, левее, — поддакиваю Маратику, показывая на другую щеку.

Сначала он не понял, почему я обратилась к нему как к женщине, но стоило проговорить одними губами заветное слово «баба» — он сорвался. Заместитель главнокомандующего не простой солдат, чтобы руки распускать, он же маг как-никак. Нарочно медленно опустил взгляд на свой зажатый кулак. Так же медленно открыл руку, высвобождая языки розового пламени, словно ещё решает какую часть меня поджечь первой.

— Боюсь, главнокомандующий так и не дождется тебя, — пафосно нахмурил брови заместитель.

— Нет, нет, не надо! — вскрикнула испугано Настасья, громыхая кандалами о прутья решетки. — Не убивай ее, пожалуйста, сжалься!

Ее мольбы не произвели должного эффекта, ибо меня опять пробило на смех. Со всех сил пыталась сдерживаться, но это было невозможно, как только увидела его магию. Если сравнивать с той, что я видела в исполнении Настасьи, белые вспышки, магия на крови — то этот розовый огонек… бабский что ли? У него не только внешность девичья, но и магия. Если бы он не был сереньким, даже пожалела его, это же какая у него жизнь не сахар была, если он так болезненно на мои слова реагирует. Хотя, а чего я его жалеть должна? Монстры не заслуживают жалости. Резко перестаю смеяться, мрачнею не хуже Маратика, почему ему не до смеха, понимаю — и пальцем меня коснуться не может, монстр запретил, что я хорошо проверила. Но вот почему мне так не смешно резко стало? От предвкушения встречи с «муженьком»? Когда думаю об этом, такая злость берет и жуткий стыд.