Монстры хитрее всех!

– Я всегда считала, что хулиганские выходки заразны, и вот доказательство! – выкрикнула мисс Сью Нами. – А когда я выясню, кто это сделал, то временно лишу их права посещать школу, запрещу участвовать в «Фабрике зверств» и отправлю убирать тролльский квартал!

Вскоре после этого главный блоггер школы, Спектра Вондергейст, вцепилась в эту историю и назвала неизвестного преступника Проказником. В ближайшие дни школу захлестнуло новое поветрие – «угадай Проказника». Ученики в каждую свободную минуту пытались вычислить, кто же этот загадочный писака. И по мере того, как увеличивалось число посланий, росло и любопытство школьников.

– Что такое с нашими одноклассниками и преподавателями? – спросила у подруг Венера со вполне объяснимой досадой. Неподалеку от них очередная кучка учеников снова болтала о Проказнике. – Как они могут верить во всю эту чушь про Проказника? Они что, вправду думают, что все это – дело рук какого-то хулигана?

– Я слыхала, что кто-то из тыквенных голов даже собирается спеть песню про Проказника на «Фабрике зверств», – сообщила Робекка, недоверчиво покачав головой.

– Увы, из этой истории с Проказником напрашивается очень простой вывод, – серьезно заявила Рошель. – Те, кто не помнят прошлого, обречены на его повторение.

Глава ОДИННАДЦАТАЯ

– Больше нет мяу! Нет мяу!

– Плохой кот! Плохой кот!

– Сюда! Нет, сюда!

– Кот глухой? Почему не слушать?

Это было чрезвычайно потешное зрелище: в коридоре тролли пасли кошек. Кошки, во многом похожие на троллей, никого не слушались. Они руководствовались лишь своими прихотями и думали прежде всего о собственном удовольствии, а не о других. Стоило ли удивляться тому, что выпас кошек стал самым досаждающим добавлением к рабочей нагрузке троллей? Но поскольку различное число белых кошек появлялось в кампусе каждый день, их выгоняние сделалось неизбежной частью патроллирования коридоров.

Тролли снимали записку с ошейника каждой кошки, а потом выпускали животных на окраине города. Плохо понимая, как справиться с кошачьим нашествием, директриса Бладгуд придумала план под кодовым названием «Нормалы любят пушистых», согласно которому кошек развозили по приютам для животных по соседним нормальским городам. Поскольку нормалы обожали пушистых кошек, особенно белых, которым можно дать кличку Снежок, директриса Бладгуд считала, что это очень разумное решение.

– Сладость! Гадость! – окликнула троллей Рошель. – Вот вы где! Мы с Дьюсом вас ждем уже двадцать пять минут! Вы что, забыли, – у вас занятие?

– Кошки! Кошки! – воскликнул Сладость.

– Кошки везде! – завопил Гадость, и эта парочка помчалась вдогонку за проказливым котенком.

– Не очень-то приятное зрелище, а? – пошутил Дьюс, глядя, как Сладость и Гадость ковыляют прочь.

– По крайней мере, так у них есть какие-то физические нагрузки. Если бы только они еще научились у кошек личной гигиене! – вернула шутку Рошель.

– Я бы на это не рассчитывал, – дружески произнес Дьюс и похлопал Рошель по руке, а затем поздоровался с подлетевшей Клео.

Хотя от прикосновения его руки у Рошели до сих пор бежали мурашки по ее холодной гранитной коже, теперь она уже не была настолько без ума от Дьюса, как прежде. Отчасти потому, что девушка поняла: как мистеру Д’Охлику нравится пребывать в унынии, так Дьюсу нравится, что Клео им помыкает.

– Пока, Дьюс. Пока, Клео, – попрощалась Рошель и услышала, как гробофон в ее кармане пискнул. Вытащив его, горгулья застыла, потом нахмурилась и помчалась прочь.

Когда Рошель вернулась в покои Крови и Моркови, Робекка с Венерой валялись на кроватях и читали в блоге Спектры последние слухи о Проказнике. Поскольку послания и кошки продолжали всплывать в различных уголках кампуса, интерес к Проказнику продолжал расти. Ученическая общественность была настолько заинтригована загадочным монстром, что практически позабыла, что до «Фабрики зверств» остались считаные дни.

– Девочки, сегодня День отца! Я бы совсем об этом позабыла, если бы не мой надежный гробофон. Он действительно помогает мне быть организованнее! – радостно объявила Рошель.

– Занятно. Мой гробофон совершенно не помогает мне быть организованнее. Может, мне нужен новый? – задумчиво произнесла Робекка.

– Я просто поверить не могу, что уже День отца. Могу поспорить, что папа сейчас сидит у пруда, по колено в земле, и наслаждается солнышком, – с улыбкой проговорила Венера. – Ничто не сравнится с небольшим фотосинтезом, – добавила она, взяла свой гробофон и принялась звонить домой.

Пока Венера весело болтала с отцом, Рошель осторожно набрала родителей, тщательно следя за тем, чтобы не разбить когтем экран.

Когда уже обе ее подруги принялись радостно общаться с родней, Робекку захлестнуло чувство, которого она не испытывала уже давно – тоска по дому. Она скучала по отцу. Девушка представила себе его доброе лицо, и глаза ей защипало от слез, которые, как и следовало ожидать, превратились в пар. Не желая мешать подругам ни своими слезами, ни паром, Робекка тихонько вышла из комнаты.