Монстры тоже плачут. Летопись Стаземелья

Ноги пленника ещё не успели коснуться земли, а злобные маленькие твари уже карабкались по нему, цепляясь за одежду и тело своими когтистыми лапками. Острые, как иглы, зубы впивались в живую плоть и раздирали её на куски. Второк завывал от боли и страха, но крысы не обращали на это внимание. Они были слишком голодны и уже растерзали двоих сородичей, которые оказались наиболее слабыми.

Через несколько мучительно-долгих минут преступника вытянули из ямы, стряхнули с него грызунов и оставили висеть под нещадно-палящем солнцем. Горожане, пришедшие полюбоваться казнью, плевали и швыряли в окровавленного пленника камни и гнилые овощи. Толстый палач с кривыми почерневшими зубами натёр его раны солью, от чего боль стала просто невыносимой. Несчастный бился в конвульсиях, моля о том, чтобы сознание покинуло его, но подъёмный механизм вновь заскрипел, и тело стало опять погружаться в колодец.

Второк рванулся из последних сил, чувствуя, как цепи впиваются в кожу. Вместо крика из горла вырвался рёв раненого зверя. По сути от человека в нём осталась только изодранная плоть, а в душе это уже было затравленное животное, сознание которого заполнил животный страх и дикая ненависть. Эти чувства врывались в его мозг мощным потоком, заглушая боль. Второк физически ощущал, как злость, словно жидкий огонь растекается по венам и жилам, заставляя их набухать и расширяться. Всё тело внезапно окутала тьма, которая, казалось, была пропитана мертвенным холодом. И всё же она была живой, двигалась, извивалась и касалась его ледяным дыханием. С натужным звоном лопнули звенья цепи, оплетающие преступника. Пронзительно заверещали крысы, метавшиеся в панике по дну ямы и взирающие на странное существо, которое появилось из Тьмы. Существо висело прямо на отвесной стене земляного колодца, цепляясь длинными и тонкими, словно у паука, лапами. Пасть монстра раскрылась, пытаясь изобразить усмешку. Злобные глазки с интересом изучали своё новое тело. Затем существо сорвало с себя грязные лохмотья, бывшие когда-то одеждой, и, ловко перебирая лапами, устремилось наверх.

Люди, наблюдавшие в тот день казнь преступника, долго вспоминали потом, как из ямы выскочило нечто непонятное, окутанное то ли дымом, то ли тёмным туманом, и унеслось в сторону бедняцких кварталов. Некоторые утверждали, что видели сквозь эту дымку горящие огнём глаза, другие клялись, что разглядели рога и копыта. Но и те, и другие охотно соглашались с мнением верховного жреца Храма Создателя, который заявил, что виденное существо не что иное, как сам Дьябол, явившийся, чтобы забрать душу преступника для вечных мучений.

Признаться, Второк и сам сначала думал, что перевоплощение – это происки Дьябола, который сделал его демоном, но потом пришла Тьма…

Это случилось в ту же ночь, когда Второк избежал казни. Он спрятался в дебрях бедного района, просто залез по стене какого-то старого дома и притаился на чердаке. Там он просидел, не шевелясь, до вечера, а с заходом солнца на чердаке появилась Тьма. Как и тогда, в колодце, Второка окутал холодный непроглядный туман. Теперь новоиспечённый монстр знал всё, что ему было нужно. Тьма вложила в его голову знания о том, кем он теперь стал.

С тех пор он был очень осторожен и охотился только ночью. Под его гипнотическим взглядом люди цепенели, подчинялись ему, потом забывали, что видели лемурала. И всё было бы хорошо, если бы Тьма не заставляла его время от времени делать ужасные вещи…

– Убей принца Энди и уничтожь его книгу…

* * *

… Мы спустились на первый этаж. Господин Церкулякас отпер дверь библиотеки своим ключом, и церемониально поклонившись, предложил мне войти.

– Я не сдвинусь с места, пока не получу объяснений, – твёрдо заявил я и скрестил руки на груди.

– Я как раз и собираюсь всё вам объяснить, – замахал руками советник. – Для этого и приглашаю вас в библиотеку. Там нас никто не подслушает… Ну же… Не упрямьтесь, ваше высочество… не съем же я вас.

– Как знать, – сказал я нерешительно. – Вы же, вроде как признались, что были монстром?

– Монстр… слишком грубое слово, – недовольно поморщился Церкулякас. – Лучше говорить: «нечисть» или «нелюдь». Я же никого не убивал и не мучил. Цверги вообще стараются людям не показываться…

– Цверги? – вроде я где-то слышал такое слово. – Это же гномы, кажется? Или лепреконы?

– Нет… – библиотекарь понизил голос до шёпота. Он всё время оглядывался, а его быстрые ручки порхали с утроенной скоростью. – Лепреконом был наш казначей Солон… я другое дело… Давайте всё-таки пройдём в библиотеку…

Я подумал, что если бы Церкулякас хотел причинить мне вред, то сделал бы это раньше. И к тому же у меня на поясе есть кинжал, если что…

Войдя в библиотеку, я отступил в сторону, пропуская советника вперёд. Слева от двери стоял длинный дубовый стол, похожий на барную стойку. Церкулякас оббежал его, взобрался на высокий стул, отодвинул в сторону одинокую стопку книг и уставился на меня немигающим взглядом. Я подвинул стул с резной спинкой и уселся по другую сторону стола. Тут он меня не достанет.