Монтана. Наследие Греха

У придурка теперь были козыри против меня. Я знал, что его чокнутый папаша может придумать любую дичь, вплоть до того, что эта поездка станет для меня последней. Но и отступать не было смысла. Они обложили меня со всех сторон.

На этот раз Тагир устроил встречу в ресторане за городом. Все, как и принято в его кругах — пустой зал с охраной по периметру. Не перестаю удивляться своей родине. Сколько бы лет ни прошло, а здесь ничего не меняется. Авторитеты и бандосы ведут себя по старым схемам.

— Присаживайся, — мужчина кивнул на поставленный напротив стул. Как только мы с Арабом уселись, словно по команде, к столику подошел официант и поставил перед нами блюда с отбивными и салатами.

— Я взял на себя смелость заказать вам обед. Зная своего сына, уверен, что он не ел нормально несколько дней. Так что, приступайте.

Его гостеприимность была еще опаснее грубости. Что он задумал? К чему это все? Спорить было бесполезно. Пока мы неспешно употребляли еду, я осматривал зал. Двое охранников у входа, еще пятеро на улице. У старика сложный период? Для чего столько бодигардов?

После завершения трапезы Тагир откинулся на спинку стула, закурил сигару. Я молча ждал, когда же он перейдет к сути. Хотя, признаюсь честно, меня все это выводило из себя.

— Дела наши плохи, Монтана, — заговорил он. — Тот терпила оказался упрямым. Дошел практически до верха, теперь дело под контролем Москвы. Я пытался замять, но это не в моих силах. Наворотили вы бед таких, что расплачиваться придется нам всем.

Уже после первых его слов я догадался, о чем он будет просить меня. Тагир идиот, если думает, что я стану подставляться из-за косяков его сыночка.

— Монтана, — произнес, выдыхая густой дым в потолок. — Ты должен сесть. Пойти к мусорам и сдаться.

Смешок сорвался с губ. Я посмотрел на него, раздумывая всерьез, в какой именно момент мне послать его на х… и уйти из этой богадельни.

— Понимаешь, тот мужик, которого вы пытались закопать, он имеет большие связи. Я не могу остановить этот процесс, кто-то сесть должен. Ты пойми, я прошу тебя от этом не потому, что мне жалко сына. Моя воля, он бы сел сразу после содеянного, и пусть бы чалился за решеткой. Я не хочу войны.

Я молчал. Хотя внутри с каждым сказанным им словом закипал гневом.

— Владелец банка, который вы обнесли — сын моего крупного партнера. И если он узнает, что это сделал мой сын, будет страшная война, в итоге которой будет много жертв, и мы все можем потерять свой бизнес. Это не нужно никому…

Я молча смотрел на него. Араб нервничал, я видел, как он крутит вилку между пальцами, как дергается его нога под столом. Наверняка он уже в курсе отцовского плана.

— Все это произошло по сущей ерунде. Владик увел у моего сына девушку. Во всем виноват Араб. Он слишком зациклился на той шлюхе.

Громко заскрипел стул. Лицо Араба было напряженным. Он встал из-за стола и без единого слова вышел из ресторана. Для него это невиданная наглость — уходить без извинений и без спроса. Тагир, видимо, задел больную мозоль.

Тагир молчал, лишь посмотрел тяжелым взглядом вслед уходящему сыну.

— Монтана, ты был там. Сядь в тюрьму, я даю слово, вытащу тебя через год, максимум. На зоне будут условия лучше, чем здесь. Я возьму тебя к себе, дам денежное место, ты будешь жить и проблем не знать…

Посмотри, как запел. Соловей — ни дать, ни взять. Я подался к нему, посмотрел в его глаза, чтобы Тагир ни одно слово мое не пропустил мимо.

— Он твой сын, я сын своего отца. Ты не хочешь, чтобы он позорил твое имя, я же сдохну — но ни за что не подведу своего отца. Делай, что хочешь, Тагир. Я не боюсь тебя. Единственное, что боюсь в этой жизни — потерять уважение Германа Греховцева. Так что пусть твой сынок научится отвечать за свои действия, и на войну вашу мне, честно говоря, насрать. А попробуешь принудить меня, так знай, такие силы подтянутся, что сам не рад будешь.

Я поднялся, достал из кармана несколько сотенных купюр, бросив их на стол, вышел на улицу. Он не стал препятствовать. Молча сидел за столом, переваривал полученную информацию. Я знаю, что подверг опасности и отца, и себя, заикнувшись о нем. Но делать из себя мальчика для битья я не намерен.

Араб стоял у дверей. Курил.

— Отказал? — его напряженный голос заставил меня остановиться.

Я обернулся. Он понял все по глазам. Бросил окурок в сторону, кивнув собственным мыслям.

— Ладно, поедем, я доброшу тебя до города.

Глава 21

Я послал Арабу ко всем чертям. Позвонил другу и дождался его приезда немного дальше ресторана.

Настроение было паршивым. Я чувствовал — затевается что-то очень плохое. То, что заставит меня обороняться. По-хорошему, мне нужно было валить отсюда. И я бы сделал так, пару дней назад. Но теперь все намного сложней.