Монтень. Выписки и комментарии. 1930-е годы

«Теперь я сообразую мои издержки с получками; то одно преобладает, то другое, но в общем они почти в точности уравновешивают друг друга. Я живу изо дня в день и доволен, что имею чем покрыть мои текущие и обычные нужды; что же касается нужд чрезвычайных, то всех имеющихся в мире запасов было бы недостаточно, чтобы удовлетворить их. Безрассудно было бы ожидать, что судьба сама даст нам оружие против себя; мы должны бороться с ней нашим собственным оружием; оружие, случайно подвернувшееся под руку, может предать нас в самом разгаре битвы. Если я накопляю теперь, то только ввиду каких-либо трат, предстоящих в ближайшем будущем, не для того, чтобы покупать земли, которые мне ни на что не нужны, но для того, чтобы покупать предметы, доставляющие удовольствие. Non esse cupidum, pecunia est; non esse emacem, vectigal est⁹.

Я никогда почти не испытываю ни страха, что мне не хватит моего состояния, ни желания увеличить его: divitiarum fructus est in copia; copiam declarat satietas¹⁰; я особенно благословляю судьбу за то, что эта перемена к лучшему произошла во мне в таком возрасте, который естественно склонен к скупости, и что я, таким образом, вижу себя избавленным от этого безумия, общего всем старикам, самого смешного из всех человеческих безумий».

Точка зрения джентльмена. Презрительные отзывы о торгашестве, склонности торговаться.

Формула счастья:

«Счастлив тот, кто сумел установить для своих нужд ту надлежащую меру, при которой богатство даёт ему возможность удовлетворить свои потребности без всяких попечений и забот с его стороны; так что распределение или накопление денег не нарушает других его занятий, которые для него более подходящи, более спокойны и более ему по душе».

Итак, достижение меры – вот цель. Но равенство страдания и наслаждения может существовать на разной основе. Это зависит от пропорции, а пропорция может измениться. Монтень чувствует это, ибо суть его аргументации сводится именно к признанию относительной трудности всего. Но Монтень консервативен. Глубокое прозрение в субъективную сущность общественных отношений не влечёт его к идее прогрессивного развития человеческих производительных сил, а только к идее жизнерадостного самоограничения в духе его эпохи. С одной стороны, не нужно стремиться к накоплению богатств, с другой стороны, следует приучать себя к труду, лишениям и страданию. Этим последним путём Монтень хочет изменить пропорциональное отношение между добром и злом, благом и лишением. Отсюда все его рассуждения о зле, проистекающем от излишней чувствительности. Таким образом, понятие «труд» приобретает чисто субъективный страдательный характер. Историческое понимание субъективности растворяется у Монтеня в смысле: «Итак, довольно…»