Монтень. Выписки и комментарии. 1930-е годы

В прекрасной системе воспитания обучают прежде всего добродетели, а не наукам. Красота и развитие тела, воздержание, доблесть. Если душа наша не улучшается от занятий, если мы не приобретаем более здравых суждений, то лучше проводить время за игрой в мяч. «Однако не достаточно того, чтобы воспитание нас не портило; оно должно изменять нас к лучшему».

«Мы стараемся только о наполнении нашей памяти и оставляем разум и совесть праздными». Однако «учёными, думается мне, нас может сделать только наука настоящего, но не наука прошлого, – не более, чем наука будущего», надеясь на лучший исход, чем влачить свою жизнь в постоянной тревоге и беспокойстве.

Итак – эта глава подчёркивает тщетность рационалистического хитроумия и призывает оставить место для непосредственных побуждений души, для великодушия, пренебрежения расчётом и т. д. То же самое в применении к государству: самый большой деспотизм приводит только к одиночеству. Слабая сторона абсолютного правления. Нужна рыцарственность в отношениях между властью и народом (коллизия Годунова и Самозванца у Пушкина).

Глава XXV О педантизме

В юности кажется, что чернь и лица, исключительные по знаниям и уму, всегда должны быть различны во всём. На самом же деле насмешки над «педантами» в комедиях не лишены основания – «самые изысканные умы питали к педантизму наибольшее презрение». Непостижимо – как ум грубый и вульгарный может накоплять, не улучшаясь. Насмешки над педантизмом учёных.

Монтень приводит целый отрывок из «Теэтета» Платона, в котором последний издевается над философами, рассматривающими «мир в целом», так что для них не существует ни почтения власти, ни уважения к богатству и благородству происхождения. Монтень придаёт этой аристократической критике неожиданный оборот, заступаясь за древних философов и противопоставляя им современных. Те презирали мир с высоты своего величия, «этих презирают как стоящих ниже общего уровня, как не способных к общественным делам, как ведущих пошлую жизнь и отличающихся низменными и неблагородными нравами черни».

Старые же философы были велики не только на словах, но и на деле. Они презирали власть и могущество. Они были мудры, а потому странно обвинять их в неблагоразумии. Современные же учёные и не мудры, и не благоразумны. Между излишней учёностью и естественной высотой души существует определённое противоречие.

«Природа, чтобы показать, что нет места дикости там, где она властвует, порождает часто в среде мало просвещённых народов проявления такого остроумия, какое может соперничать с продуктами самого высокого просвещения». Менее учёные и изнеженные народы более доблестны на войне.

Вообще доблесть, государственный ум, практические, деятельные качества души Монтень ставит много выше памяти и холодной страсти к накоплению знаний – этой психологической параллели обычного материального стяжательства.

Глава XXVI Об обучении детей (мадам Диане де Фуа, графине де Гюрзой)

По содержанию – продолжение предшествующей главы.