Монтенегро

После того безумного вечера он завел дружбу с хозяином постоялого двора, Перо Пинто, и тот шепнул по секрету, что корабли под предводительством командора Франсиско де Бобадильи отплывают в Санто-Доминго, чтобы сместить Христофора Колумба с должности губернатора Индий, и уже готовы поднять якоря.

— То есть как это? — поразился виконт. — Монархи и впрямь решили сместить Колумба?

— Это дело решенное после многочисленных беспорядков на Эспаньоле, — ответил трактирщик, словно речь шла о том, что не нуждается в доказательствах. — Вы что, так втюрились, что уже и не знаете, что происходит в мире?

— До меня доходили слухи, но об этом болтают уже столько времени, что я и не думал, будто слухи станут явью.

— Ну так теперь стали, — заявил трактирщик довольным тоном человека, знающего всё на свете. — Чашу терпения их величеств переполнили известия о том, что адмирал заключил договор с генуэзцами и готов отдать Эспаньолу им. Можете себе представить? Остров, за который отдали жизни многие храбрые кастильцы, эта свинья собиралась вручить генуэзцам.

— Ни за что не поверю, что адмирал — изменник! — возмутился виконт. — Во что угодно поверю, только не в это!

— Изменник? — негодующе воскликнул Перо Пинто. — Да ему и в голову не придет считать это изменой, ведь он же и сам генуэзец.

— Это не доказано.

— Доказано, — понизил голос трактирщик. — Я точно знаю, потому что кузен моей женушки служит помощником кондитера самого епископа Фонсеки, королевского советника по делам Индий, и в курсе всех дворцовых интриг. Вице-король — обращенный иудей и генуэзец!

— Да пусть бы и так, я все равно не верю, что его лишат всех привилегий. В конце концов, ведь это он открыл Новый Свет.

— Да, а вместе с ним еще сотни добрых христиан, — поспешил ответить собеседник. — Но большинство из них ныне повешены или нищенствуют, в то время как адмирал купается в золоте, наслаждается неограниченной властью и порабощает несчастных дикарей, которые мрут как мухи, стоит им сюда прибыть. Это как плохое вино — они не переносят плавание через океан, скисают, и приходится от них избавляться. Я купил одного, так он и двух месяцев не протянул.

— Сожалею.

— А уж я-то как сожалею! Видели бы вы, что осталось это этого птенчика, за которого я отдал столько мараведи! — он сплюнул было на пол, но попал себе на ногу, и тут же раздраженно растер плевок. — Да за эти деньги я мог бы купить превосходного сенегальца. Меня попросту надули! А виноват в этом не кто иной, как этот чертов «фараон», проклятый Богом генуэзец.

Он с ворчанием удалился, чтобы обслужить нетерпеливого слепого, громко стучащего по столу с требованием обеда. А рассеянный виконт де Тегисе потихоньку напился до бесчувствия, хотя в его голове крутились мысли (правда, она и без того шла кругом) о только что услышанных новостях.

На следующий день в полдень, одурманенный изрядным количеством превосходного вина, которое в полном одиночестве, зато с большим энтузиазмом пил почти всю ночь, капитан де Луна облачился в лучший наряд, прицепил к поясу кинжал и шпагу, призванные во всеуслышание провозглашать статус благородного кабальеро и доблестного воина, и отправился прямиком в резиденцию командора Франсиско де Бобадильи, чтобы испросить у него аудиенции, ради чего, нисколько не смущаясь, представился как виконт и дальний родственник короля Фердинанда.

Он увидел перед собой человека неопределенного возраста, худого, даже истощенного, с желтоватым лицом, на котором ярко горели черные глаза; но даже огонь этих глаз не искупал непривлекательности — длинного острого носа и тонких поджатых губ, которые, очевидно, даже в детстве не знали, что такое улыбка. При виде гостя Бобадилья заговорил сухим деревянным голосом, больше подходящим инквизитору или палачу, нежели будущему губернатору Индий:

— Итак, чего же вы от меня хотите?

— Хочу поступить к вам на службу, чтобы помочь исполнить трудную миссию, с которой вас послали, — смиренно ответил виконт де Тегисе.

— В каком качестве?

— Капитана вашей личной охраны, если позволите. Мой клинок долго служил монархии, я совершил немало подвигов, которыми могу гордиться.

— Мне не нужна охрана.

— Нет, нужна, если, как утверждают, вас посылают для того, чтобы сместить вице-короля.

— Для подобной миссии мне хватит и письменного приказа их величеств.

— А если дон Христофор откажется подчиняться?

— Он тут же совершит государственную измену.

— И кто же заключит его в тюрьму? Вы лично?

Тощее лицо сурового и вечно хмурого командора вытянулось еще больше, а уродливый изгиб рта искривился так, что лицо превратилось в отвратительную театральную маску.

— Даже адмиралу не придет в голову не подчиниться королевскому приказу, — сказал он, почти не разжимая губ.

— В таком случае не вижу причин для вашего плавания, — насмешливо ответил виконт. — Разве Колумбам не шлют корабли с рабами взамен на золото с рудников? Разве не такие приказы он получил от монархов?

— Ваша наглость возмутительна!

— Но заставила вас задуматься. Ведь так?

— Возможно.