Монтесума

Поскольку все попытки задержать продвижение пришельцев: молитвы, угрозы, подарки, магия, обычные сражения и ловушки — провалились, то надо было их пропустить. Кроме того, перед Мехико больше уже не осталось городов достаточно больших, чтобы поглотить их. В Мехико можно будет сделать так, что ни один из них не останется в живых. Достаточно убрать мосты, и город станет островом и великолепной ловушкой! У императора было на этот счет заверение Уицилопочтли, и теперь он знал, благодаря своим послам и шпионам, привычки, образ действий и слабые места своего врага. Принимая их в Мехико, он будет иметь полную возможность узнать, чего они хотят на самом деле. Он сможет осыпать их милостями до тех пор, пока они не станут изнеженными домоседами и не потеряют бдительность. В этот самый момент он, если будет необходимо, нанесет удар. Этой крайности он хотел бы избежать, потому что она стоила бы очень многих жизней; кроме того, она лишь задержала бы наступление неизбежного, поскольку другие чужеземцы все равно высадились бы рано или поздно. Однако упорство Кортеса, с одной стороны, и заклинания его самых воинственных советников, с другой, оставляли ему слишком мало пространства для маневров. Император уже готовился к решающему моменту и определял тайники, куда бы он мог спрятать пакеты с реликвиями.

Неизвестно, опять-таки, что точно происходило в Мехико в эти решающие дни. Нельзя рассматривать в качестве серьезной информации клеветнические легенды из Chronique X, которые представляют Монгесуму погружающимся во все более угнетенное состояние. Он настолько подавлен, что в тот момент, когда испанцы подходят к Истаналапану, своему последнему этану перед Теночтитланом, он приглашает к себе королей Тескоко и Тлаконана, Какаму и Тотоквихуацтли, чтобы вместе поплакать: «Могущественные государи, прежде всего я должен вам сказать, что мы действительно вынуждены принять богов; йотом я должен поплакать вместе с вами и успокоить, насколько это возможно, ваши несчастные сердца. Вы сами видите, как мало мы радовались процветанию наших государств, которые были оставлены нам нашими великими предками, покинувшими этот мир в мире и согласии, без забот и печали… Но что будет с нами? Чем мы прогневили богов? Как все это могло произойти? Откуда на нас навалились эти беды, горести и мучения? Кто эти пришельцы? Откуда они явились? Кто их привел сюда? Почему все это не произошло во времена наших предков? Ничего нам не остается, как терпеть и смириться с судьбой, которая уже стоит у наших ворот». Все короли плачут и прощаются друг с другом.

Затем он обращается к богам, которым он всегда так усердно служил и которые теперь собираются его покинуть.

«Он произносил эти жалобные речи перед двумя королями и перед всем собравшимся народом, проливая обильные слезы и объясняя всем, как угнетала его сама мысль о приходе чужестранцев. Он умолял богов взять под свою опеку бедных, сирот и вдов, детей и стариков, обещая всяческие дары, жертвоприношения, умерщвления плоти, кровопускания из различных частей тела… Затем, вернувшись к себе во дворец, он прощается со своими сыновьями и женами, демонстрируя великую скорбь и обращаясь к своим фаворитам и слугам с просьбой позаботиться о его близких родственниках тогда, когда его уже не будет в живых. Он был уверен в своей близкой гибели, и смерть постоянно стояла у него перед глазами». Эту последнюю деталь можно считать достоверной.

Информаторы де Саагуна сообщают: «В это время Мехико выглядел совершенно покинутым городом: никто не приходил, никто не уходил. Матери не отпускали от себя своих детей. На дорогах никого не было видно. Никто не ходил по этим дорогам, никто их не переходил. Все попрятались по своим домам и предавались своему горю…

А простолюдин говорил: «Пусть будет, что будет! Пусть все будет проклято! Что тут можно сделать? Очень скоро мы погибнем. Вот мы стоим и ожидаем своей смерти».

Вернемся, однако, в Айоцинко. На следующий день после той ночи, когда имела место охота на шпионов, в город прибыл молодой человек лет двадцати — двадцати пяти в сопровождении целой дюжины знатных сеньоров. Молодым человеком был Какама из Тескоко. Его несли в паланкине, и он был настолько великой личностью, что перед его паланкином шли люди, чьей обязанностью было убирать с дороги камешки и соломинки. Император, сказал он, просит извинить его за то, что сам он не смог прийти встретить их. К сожалению, его здоровье не позволило ему сделать это. Поэтому ему, королю Какаме, было поручено встретить гостей и проводить их в город. Город, впрочем, очень неудобный для гостей, где гости будут лишены всего необходимого и где много всяких опасностей. Кортес разговаривал с королем и сеньорами со всем должным вниманием, и старался их успокоить, заверяя их в том, что с его приходом положение в городе улучшится.