Монтсеррат. Катарсис жертвы (СИ)

Сутки я тряслась, а потом разом всё прошло - как рукой сняло. Всё сделал Штефан, он помог мне. Отвёл в туалет, хоть и находился рядом, пока я делала свои дела. С бельём пришлось расстаться, но я не жалела, мне хотелось избавиться от своего унижения, как можно быстрее, забыть о нём, растоптать.

Штефан. У него глаза, как у Николя: холодные, кристальные, красивые.

Я идиотка. Вот и Николя так всегда говорил... Николя. Как бездарно пронеслась моя жизнь. Ну, зачем я отказалась от него? До сих пор они снятся мне каждую ночь - его губы, пухлые, напоминавшие по цвету спелую малину, а на вкус были мятными и тёплыми. Ничего на свете вкуснее я не пробовала. Мягкие и бархатистые они захватывали мои губки в плен, а пленили сердце.

Я прикрыла глаза, чтобы не видеть вооружённого бандита, и вспоминала свою первую и сокрушительную любовь, разрушившую до основания меня и мою жизнь, и превратившую её в руины.

Николя... Аполлон разрыдался бы от зависти, узнав, насколько потрясающе красив и прекрасен мой парень.

Бывший парень.

Светлые волнистые волосы, длиннее, чем обычно носят мужчины. Они обрамляли его лицо, с правильными и пропорциональными чертами. И как два глубоких озерца на нём пронзительные голубые глаза, затягивающие в свои омуты и лишающие воли. Широкие плечи, накачанные мускулы бицепсов и трицепсов, узкая талия. Крепкие ягодицы, вызывавшие вздох восхищения при одном только взгляде на них. Длинные ноги, с мощными бедренными мышцами.

Античные скульптуры - пародия и бездарность, в сравнении с ним. Широкие ладони с длинными пальцами, доставлявшими море чувственных удовольствий при прикосновении к моему телу. По сравнению с его идеальными пропорциями, я чувствовала себя пампушкой. Впрочем, он меня так и называл, время от времени. Иногда, когда сердился, то "гадким пончиком". Но меня это не обижало, а возбуждало.

Словно наяву, я ощутила уверенное и лёгкое скольжение его руки по изгибам моего тела.

Раздался свист и что-то упало. Я распахнула глаза и уставилась на боевика, валяющегося на полу. Это был тот самый, кто обходился без пояса шахида.

- Встань! - рявкнул Штефан.

Он оказался рядом, дернул за руку и я, словно увалень, распласталась на полу.

- Встань! - орал Штефан. - Встань!

Я встала на корячки, и он рванул мне на себя, развернул спиной, обхватил рукой за горло. Его кисть в тонких струйках крови. Они смешивались и закрашивали его пальцы в единый цвет.

Раздался выстрел, затем шлепок, кто-то вскрикнул.

- Избавляйся! Штурм! Давай!

Раздался ещё выстрел, и я почувствовала, как к моим ногам что-то упало. Скосила глаза и увидела менеджера, ту самую, что постоянно причитала, надоев мне своим шёпотом.

Переведя взгляд, поняла, откуда произошёл выстрел - это сделал Салем, держа у девушки в униформе банковской служащей нож у горла.

Я сглотнула. Напряженные мышцы пронзала боль. Шею и поясницу ломило от того, что я сильно выгибалась. Дым в помещении, возня за пределами - давили на мозг. Я почувствовала, что глаза заливает потом. Ушную раковину опаляло дыхание Штефана.

{"И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьёт Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его"}.

Я должна спасти Штефана.

- Выходи вместе со мной, - просипела я, ухватив его за руку. - Толкни дверь и уходи.

Бандит резко дёрнул меня на себя, а мои плечи больно ударили осколки кирпича и отделки колонны. От осознания, что по мне стреляли Авели, такие же, как и я, и едва не ранили, взорвало мозг, придало силы.

Стрельба на поражение! А как же осмысление и поучение жить с осознанием смертоубийства?

А что было бы, если Авель победил Каина?

- Салем! Прикрой! Шумовая!

Крик Каина и стрельба. Автоматная очередь, одиночные выстрелы, возня.

- Томас! Отходи! - надрывался Каин. - Мочи её! Стреляй!

Один из бандитов у окна, держащий у виска женщины средних лет пистолет, ухватился за шнур взрывного устройства и отрешённо смотрел на нас. Под его ногами простиралось тело убитого ранее мужчины.

- Штефан, иди к двери! - просипела я. - Прикройся мною, иди!

Женщина средних лет сильно зажмурилась, а по её щекам скатывались две крупные слезы.

- Томас, отходим! - закричал на ухо Штефан.

- А-а-а-а-а, - слышались крики мужчины, вперемешку с короткими очередями.

И вдруг всё стихло.

- Сдавайтесь! - раздался холодный, резкий голос.

Штефан продолжал опалять горячим дыханием мою ушную раковину. Бандит напротив нас продолжал держать руку на шнуре. Неожиданно он дёрнулся и свалился прямиком на труп "Авеля". Женщина продолжала стоять. Её плечи подрагивали, а глаза были зажмурены.

- На пол! - скомандовал резкий голос, и женщина распласталась на полу, накрыв голову руками.

- Выходи!

- У меня заложник!

- Уцелели я и Томас, - прошептал Штефан.

- Крикни тоже самое, - отозвалась я. - Снаружи труп, ты далеко не уйдёшь.

- У меня заложник! - бросил Штефан. - Я выхожу.