Монтсеррат. Катарсис жертвы (СИ)

Обнаружила себя в машине "Скорой помощи". Мужчина в форменной одежде, что-то ласково спрашивал у меня, но я не могла разобрать ни единого слова. Кожа на лице болела, тело сотрясалось от мелкой дрожи. Ощущение, что у меня поднялась высокая температура и лихорадило.

Мужчина в форменной одежде отложил папку с прикреплёнными к ней листами, взял меня за трясущиеся руки. Его ладони тёплые, широкие и мои подрагивающие пальцы утонули в них. Взгляд незнакомца ласкал моё лицо, его голос, бархатистый и мягкий, убаюкивал, но я по-прежнему не понимала ни единого слова из того, что он говорил.

- Как долго жил Каин с чувством вины перед Авелем? - разлепив пересохшие губы, спросила я.

Незнакомец с благочестивыми глазами цвета летней зелени, поджал губы, потом облизнул их и спросил:

- Вы хотите пить?

Фраза была сказана просто, но меня от неё передёрнуло, точно по моему телу прошла судорога и скрутила мышцы в тугой узел. Я захлебнулась воздухом, проникшим в мои лёгкие, закашлялась. Меня это разозлило, ведь на глаза выступили слёзы, а вытереть их не могла - кожа на лице словно обожжена.

- Был пожар? - выхаркивая слова, тряслась я. - Моё лицо.

И я, наконец, смогла разобрать слова незнакомца в форменной одежде "Скорой помощи":

- Нет. Пожара не было. С вашим лицом всё в полном порядке.

Перед глазами всё завертелось, померкло.

Я сидела возле окна в больничной палате и наблюдала за толпой репортёров возле входа на территорию лечебного учреждения. Всё что произошло, после слов Штефана: "Я выхожу" - не помню. Провал. Бездна. Как попала сюда, тоже не осталось в воспоминаниях.

Скорее почувствовала, чем услышала, что открылась дверь и не стала оборачиваться - кто-то из медицинского персонала.

- Здравствуйте, Монтсеррат.

Пришлось обернуться и встретиться взглядом с врачом. Я ненавидела его визиты - задавал одни и те же вопросы, на которые у меня нет желания отвечать.

- Здравствуйте.

- Давайте, я осмотрю вас.

Под осмотром он понимал глупые вопросы из листочка, приколотого, к углу синей папки. Я ненавидела и листок, и папку, и врача.

- Шок проходит, - улыбнулся врач хилой улыбкой.

Я знала, как звали его, но избегала называть его по имени. Он задавал слишком много вопросов и казался жестоким. Его белёсые жидкие волосы сегодня были зачёсаны назад и тем самым подчёркивали худощавое лицо с высокими скулами. Тонкие губы выглядели чёткими прямыми линиями.

Подготовился. Точно подготовился к интервью.

- При первичном осмотре на вас не было белья. Вы помните, что произошло с вами, когда вы его лишились? При каких обстоятельствах это произошло?

Коновал! Я никому не стану рассказывать об испытанном унижении. Это наша тайна с тем мужчиной-заложником. Только он и я знали, каково смотреть в дуло и просить пощады.

Нет. Я не скажу. Мне не стыдно, мне больно, где-то там, в глубине грудной клетки.

- Вы знаете, зачем Каин убил Авеля? - губы разлепились с трудом, и я облизнула их.

- Это известно всем - злоба и зависть, - откликнулся доктор.

- Тогда я спрошу иначе: почему Авель стал соревноваться с Каином?

- Таковы условия договора.

- Возможно... Но они могли принести совместную жертву и ведь условиями договора это оговаривалось. Почему Авель не протянул руку помощи, а пожелал возвыситься над менее успешным?

- Вы оправдываете убийцу?

- Да, ведь суд над ним состоялся.

- Божественный и легендарный - да, состоялся.

Врач что-то черкнул в листке и, вернув к моему лицу взор, произнёс:

- Вам необходимо проконсультироваться с психотерапевтом. Я дал все необходимые рекомендации вашим близким. Подержим вас здесь ещё пару дней и выпишем. Вы хотите домой?

Кивнула. Конечно, я хотела оказаться в объятьях родителей, услышать их голос, почувствовать запах. А ещё, я должна сказать папе, насколько я была не права, пренебрегая его советами. И я хотела поцеловать маму. Просто чмокнуть в её в мягкую щёку и увидеть лучезарный взгляд. Мы с ней обе Эдельшталь - железные леди. Мы всё переживём, всё сумеем.

- Я пропишу вам уколы. Они помогут вам восстановиться.

Кивнула.

- Ваша основная задача сейчас - восстановление.

Он начал меня утомлять и раздражать. Говорил прописные истины и не мог быть настолько любезен, чтобы покинуть меня, оставить в покое. Я хотела снова встать у окна и смотреть на толпу, что собралась возле ворот. Сама не понимаю, чем она так привлекала меня.

- Через час к вам придут в палату ваши родные.

Хорошая новость, но она не всколыхнула не задела ни единой струны в душе. Странно... Диковинно. Так много думала о том, что увижусь с родителями, и вот они прибудут, а внутри меня пустота.

- Поспите. Это поможет вам. Вернёт силы.

Кивнула.

- Я хочу остаться одна.

- Конечно.

ГЛАВА 2. РОБЕРТ КАСТИЛЬО (20519)

Витрина кафе, в котором я назначил встречу Отто, в мелких крапинах из-за мокрого снега. Кажется что мир, просматриваемый через стекло, искажён, нереален, недействителен. Зазеркалье, с торопящимися куда-то людьми, проезжающими мимо машинами, и девушкой на той стороне улицы.