Монумент

Наконец впереди замаячили городские ворота. Решетка была поднята; за ними выстроилась длинная вереница повозок, ожидавших своей очереди на пропуск в город. По большей части повозки принадлежали купцам: телеги были доверху завалены товарами самого разного толка. При въезде каждую из повозок осматривали стражи на предмет недозволенных к ввозу вещей – запретных свитков и книг, магических предметов, корня видений и прочего в подобном роде…

Баллас обозрел диспозицию и поморщился: у ворот стояли человек тридцать стражей. Они проверяли не только въезжающих в город, но и тех, кто его покидал. До сих пор ничего подобного в Соритерате не делалось, однако теперь этого следовало ожидать. Еще бы! Преступник сбежал из-под стражи, ранив – а то и убив – Благого Магистра. И до сих пор гуляет на свободе…

Баллас выругался себе под нос. Все эти стражи ловят его – только его. Они наизнанку вывернутся, лишь бы не выпустить негодяя из города. А он – негодяй – должен во что бы то ни стало покинуть Соритерат. Одно ясно: ему не удастся просто так миновать ворота… Баллас задумался – и думал долго. Внезапно ветер донес до него запах горящего древесного угля. Повертев головой, он углядел небольшую кузню, от которой поднимался к небесам жирный темный дым.

Баллас нервно облизнул губы.

– Может быть, сработает, – пробормотал он. – А может быть, нет.

Он подошел поближе к воротам, скрываясь от глаз бдительных стражей, и нырнул за караульную будку. Мимоходом бросил взгляд на повозки, оглядывая наваленное добро – посуду, мясо, рыбу, ткани… Все это предназначалось для городских рынков – но могло послужить и иным целям… Баллас приблизился к кузне. Под навесом в горне горел огонь; раздавался стук молотов; на крюках, вбитых в стену, висели бесчисленные инструменты. Сам кузнец стоял в нескольких ярдах поодаль. Он подковывал лошадь, и это занятие вроде бы поглощало его без остатка. Владелец лошади – по виду купец – был погружен в чтение какого-то свитка и по сторонам не смотрел. Самое то, что надо! Баллас выдохнул и двинулся вперед.

Он нырнул в кузню, снял с крюка щипцы и вынул из горна уголь. Потом взял с полки бутыль масла и тихонько выбрался наружу. Все прошло гладко: ни кузнец, ни купец не обратили на него внимания.

Баллас вернулся к караулке. Осторожно приподняв плотную ткань, скрывающую содержимое ближайшей повозки, он заглянул внутрь. Повезло: на телеге лежали рулоны шелка. Баллас покосился на хозяина. Тот был занят беседой с другим торговцем и ничего не замечал… Что ж! Была не была! Баллас облил маслом шелк и сунул раскаленный уголь между слоями тонкой ткани. Теперь оставалось только ждать…

Сперва все было тихо. Затем над повозкой завихрились тонкие струйки дыма. Прошла минута – и появились первые язычки огня. Они медленно пробивались через отрезы материи и вдруг – добравшись до масла – взорвались красно-оранжевой вспышкой пламени. Спустя несколько секунд повозка ярко полыхала. Торговец оглянулся.

– Мои шелка! – взвизгнул он. – Во имя Четверых! Что это?! – Купец ринулся к своей телеге, но тут же остановился, не зная, что предпринять. – Воды! – крикнул он. – Кто-нибудь, принесите воды! О, пожалуйста! Я же потеряю все!

Каурый жеребец, впряженный в повозку, обеспокоился. Баллас не знал, что его больше встревожило – близость пламени или истошные вопли купца. Да правду сказать, это не имело значения. Главное – нужный эффект был достигнут. Перепуганный конь рванулся вперед. Несчастный купец едва-едва успел убраться с дороги, но тут же колесо телеги переехало через его ногу. Хрустнула кость, купец закричал. Телега врезалась в стену кордегардии. Паника мгновенно передалась другим лошадям. С диким визгом и ржанием они рвали поводья, кидались в разные стороны, лягались и переворачивали телеги. Все смешалось. Чья-то серая кобыла врезалась в толпу стражников. Люди брызнули в разные стороны. Кто-то бежал, спасаясь от ударов копыт. Кто-то вис на поводьях, пытаясь сдержать лошадей. Ворота остались без охраны. Баллас беспрепятственно миновал их…

Перед ним раскинулось вересковье. Истоптанная копытами дорога вилась среди пожухлой травы и бурого от мороза папоротника.

К воротам города приближался всадник. Подъехав, он спешился, как предписывает указ Магистров. Баллас приблизился. Высокий седой человек в дорожной одежде покрепче сжал поводья и нахмурился, глядя на ворота Соритерата.

– Что там происходит? – спросил он.

Баллас оглянулся. Пламя уже перекинулось на другие повозки. Даже отсюда был слышен треск дерева, лошадиное ржание и крики людей. На городской стеной вился дым.

– Несчастный случай… – Баллас пожал плечами – и резко ударил незнакомца в живот. Тот согнулся и упал на колени, с трудом переводя дыхание.

Баллас перехватил уздечку и запрыгнул в седло. Он развернул лошадь и, дав ей шенкелей, пустил в галоп. Бурые травы вересковой пустоши ложились под копыта. Баллас мчался вперед, оставив Соритерат за спиной.

Глава седьмая