Монумент

– Коли он говорит, что мы не погибнем, стало быть, так оно и есть. Если кто-то в Друине и поднаторел в искусстве выживания, так это наш друг Баллас. Мы уже имели возможность убедиться, верно, дочка? – Краск строго посмотрел на Эреш. – Он обладает иными достоинствами, нежели мы с тобой. Некоторые из них нам кажутся пороками… Но достоинства или пороки – сейчас они пойдут нам на пользу.

Эреш отпила из бутыли и вернула ее Балласу. Тот сделал большой глоток, вытянув сразу треть бутылки.

– Стражи придут в аллею, – сказал он, кивая в сторону севера. – Некоторые будут верхами, но по большей части они пешие. – Баллас протянул бутылку Краску. – Пей.

Краск охотно последовал его совету.

– Мы должны прорваться сквозь них, – заявил Баллас. Рука Краска, сжимающая бутылку, замерла в дюйме от его губ.

– Это что, шутка?

– Мы прорвемся, Если мы выберемся из оцепления, темнота нас укроет.

– Что-то горит, – внезапно сказала Эреш. – Я чувствую запах. – Она взяла бутылку, переданную отцом.

– А я слышу крики, – сказал Краск, склонив голову набок. Над крышами домов поднялось ало-оранжевой зарево, осветившее полнеба.

– Там жилой квартал. Трущобы… – Баллас нахмурился. – Я хорошо помню. Такие дощатые лачуги. Стражи что, жгут их?

– И тех, кто в них живет, – сказала Эреш. – Крики слышны оттуда же…

– Стражи не могут так поступить! – воскликнул Краск.

– Совсем озверели. – Баллас вгляделся в сумерки. – Но нам оно на руку.

Эреш отпила виски.

– Это почему же? – холодно спросила она.

– Дисциплина падает. Возможно, стражи еще держат себя в руках. Но ополченцы? – Он покачал головой. – У горожан нет чувства долга. Их обуяла жажда убийства. Она ослепляет людей, и те не могут нормально мыслить. Мы прорвемся.

– Да ты оптимист. – Краск улыбнулся, и Баллас решил, что ответ не был сарказмом.

– Ничего виски, а? – пробормотал он.

Краск кивнул. Баллас передал бутылку Эреш. Та опорожнила ее до последней капли. Тут в дальнем конце аллеи раздался стук копыт и топот сапог.

– Сквозь них! – прошептал Баллас. – И в ночь. Появился первый всадник – на вороном жеребце с белой звездой на лбу. Баллас выхватил из рук Эреш бутылку и запустил в коня. Она попала точно в звезду; жеребец взвизгнул, встал на дыбы и, сбросив седока, галопом помчался по аллее. Стражи загомонили.

– Вперед! – рявкнул Баллас.

Они рванули вперед: Баллас первый, Краск и Эреш – за ним. Дюжина людей – стражей и ополченцев – преграждала Дорогу. Баллас направил свою кобылу прямо на них. Кто-то упал, кому-то удалось отскочить. Стражи закричали. Приникнув к шее лошади, Баллас прорывался вперед. Копыта давили упавших, ломая кости и корежа тела. Но вдруг лошадь запаниковала. Взбрыкнув, она выкинула Балласа из седла. Он рухнул на землю, и кобыла унеслась прочь, слегка задев его копытом. Выругавшись, Баллас вскочил на ноги, и тут же на него набросились два стража. Он врезал одному кулаком в лицо, разбив ему губы и выбив несколько передних зубов. Второй страж выхватил кинжал, но Баллас двинул его в пах и, когда тот согнулся, резко ударил ребром ладони в основание черепа.

На Балласа несся всадник. Перед глазами мелькнул голубой треугольник Скаррендестина, вышитый на рубашке. Сверкнул меч. Баллас шатнулся назад, и кончик клинка прочертил кровавую полосу на его груди. Баллас охнул; страж развернул коня и снова помчался к нему. Он ударил, но на сей раз Баллас успел поднырнул под меч. Схватив стража за запястье, Баллас сдернул его с седла и резким ударом сломал ему шею. Подобрав меч убитого, он изготовился к бою.

На Балласа налетели страж и ополченец. Он отвел меч стража и рубанул его своим клинком по руке. Это был свирепый, сокрушительный удар. Отрубленная кисть упала на землю, похожая на бледного краба. Страж дико заорал и рухнул на колени; Баллас пнул его в лицо, опрокидывая на спину. Ополченец заколебался. Баллас не дал ему времени на раздумья. Его клинок ударил горожанина в шею. Полуотрубленная голова свесилась набок, из артерии ударил фонтан крови…

Откуда-то послышался крик Эреш:

– Берегись! Сзади!

Развернувшись вокруг своей оси, Баллас вскинул меч – как раз вовремя, чтобы отбить клинок стража. Левой рукой он ударил противника в нос. Страж отшатнулся, откинув голову назад, и меч Балласа взрезал ему горло.

Раздался еще один крик. На сей раз это был голос Краска.

– Нет!

Среди шума боя, среди скрежета, воплей и стонов раненых, ржания лошадей этот звук заставил Балласа замереть на месте и оглянуться. Побелевший Краск в ужасе смотрел в сторону аллеи. Баллас проследил за его взглядом.