Монументальная пропаганда

Она ожидала ощутить крепкое товарищеское рукопожатие, но рука лидера оказалась вялой, мягкой, как губка, и к тому же потной, что на Аглаю подействовало неприятно. Из произведений социалистического реализма она помнила, что потные руки и бегающий взгляд бывают у очень плохих и не наших людей. У наших людей взгляд прямой, рукопожатие крепкое, ладонь сухая. Впрочем, ощущение было мимолетным. Как возникло, так и пропало, особенно после того, как лидер обратил внимание на воспаленные глаза Аглаи и спросил, не простужена ли она. Чем очень ее умилил. Такой человек, столько дел на себя взвалил, столько людей через себя пропускает, а вот заметил же, что вид у нее нездоровый. Аглая хотела сказать, что, мол, ничего страшного, но тут как раз расчихалась и закашлялась тяжко и глубоко. Федор Федорович воспользовался случаем и сказал лидеру, что есть небольшой разговор.

—#Какой проблем?#— быстро спросил лидер.

—#Проблема в том,#— объяснил Федор Федорович,#— что вот пришлось старой женщине ехать на боковой полке в вагоне с разбитым стеклом.

Лидер слушал и хмурился.

—#Вот,#— сказал он,#— до чего довело страну антинародное руководство и пьяница-президент. Заслуженный человек, ветеран, героиня войны, женщина должна ехать в таких условиях. Ничего, ничего,#— сказал он,#— потерпите, назад поедете с удобствами, это я обещаю.

С этими словами он хлопнул в ладоши и тихо произнес:

—#Митя!

И Митя немедленно возник, как джинн из бутылки.

—#Вот, Митя, позаботься,#— сказал лидер негромко,#— Аглае Степановне Ревкиной билет СВ в обратную сторону… Ты понял? Не плацкартное и не купейное место, а именно СВ.#— И повторил, медленно удаляясь, и так, чтоб другие обратили внимание.#— Запомнил? СВ, а не купейное.

Покинув Аглаю, он стал быстро передвигаться по залу как будто даже бессмысленно, а на самом деле зигзагами к выходу, кому-то пожимая руки, спрашивая, какой проблем, обмениваясь фразами, лозунгами, шутками и междометиями. И так же незаметно вывинтился куда-то.

Глава 8

Тут же по скрипучему радио была объявлена посадка в автобусы.

—#Позвольте,#— галантно сказал Федор Федорович и взял Аглаю под локоток, то ли чтобы ее поддержать, то ли в намерении самому поддержаться.

Он заметно хромал, и весьма интересным способом: левую ногу ставил мягко, а правой ударял, словно забивал гвоздь.

—#Старые раны,#— объяснил он Аглае, хотя никаких ран у него не было.

Всю войну он прошел без единой царапины, а ноги болели от старости.

У выхода из склада рыжая девушка и молодой человек теперь раздавали желающим то, что они называли агитационными атрибутами, а именно портреты Ленина и Сталина, но больше Сталина (Ленина никто не брал), а тем, кто помоложе и покрепче,#— транспаранты с коммунистическими и революционными лозунгами вроде «Слава труду!» или «Коммунизм неизбежен», или, наоборот, негативного содержания вроде «Нет — антинародному режиму!», «Сионистов вон из правительства!» и еще что-то насчет зарплат и пенсий. Федору Федоровичу ничего не понадобилось. Его знамя всегда находилось при нем, а вот Аглая портрет свой забыла, пришлось воспользоваться казенным. На нем Сталин был в мундире со всеми орденами и в фуражке, но почему-то в облике — никакого величия. Изображенный походил не на славного генералиссимуса, а на участкового милиционера перед пенсией.

Глава 9

Во дворе стояли наготове четыре больших автобуса «Икарус» венгерского производства с ярославскими номерами, но пассажиры легко разместились в одном. Аглая и Федор Федорович оказались на первом сиденье. Он сидел, привычно зажав между коленями знамя, и рассказывал, что тогда в Сочи ухаживал за ней с исключительно серьезной целью, поскольку был вдовцом и нуждался в боевой подруге. И поскольку с Аглаей тогда у него неожиданно роман прекратился, он вынужден был искать другую кандидатуру. А тут как раз умер его фронтовой товарищ генерал Вася Серов. Вот на вдове этого генерала и женился Федор Федорович.

На Сущевском валу попали в безнадежную пробку, и Федор Федорович объяснил Аглае, что такие пробки возникают после того, как по Москве проедет президент.

—#Значит, он здесь где-то проехал?#— предположила Аглая.

—#Не факт,#— возразил Федор Федорович.#— Где бы он ни проехал, пробки по всей Москве. Он по этой улице едет, перекрывают все соседние. Эти улицы закрыты — на других пробки, от этих заторов возникают другие, и вся Москва парализована. Это как тромбоз.

—#Такой у нас народный президент,#— прокомментировал сидевший за ними казак с крестами.#— Я в охране Брежнева служил, мы тоже перекрывали движение. Но только по мере следования, а не заранее.

—#Ну, а как же не перекрывать,#— сказал Федор Федорович.#— Он же не один едет. Впереди машина проводки, потом охрана, потом он сам, потом машины сопровождения, потом реанимация. Человек-то ведь престарелый,#— рассуждал генерал, забывши, что престарелый моложе его лет на двадцать с лишним.