Мор

– Вот именно! У тебя своя комната для прогулок есть. Там и гуляй. Без меня!

Адам открыл рот, чтобы съязвить – иначе не мог – но не стал. Смерил меня пренебрежительным взглядом и пошёл собираться на «прогулку».

* * *

Прогулка не принесла покоя. Я дошёл до магазина, купил пару пачек сигарет. Хоть одна мне должна будет достаться. В последнее время Адам повадился делить всё, что у меня тащил, пополам, словно признал меня одним из «своих». Ощущение было странное. Те же сигареты полностью принадлежали мне, но, обнаруживая в пачке лишь половину из них – целую половину!!! – я испытывал приятное чувство общности. Я больше не был один – вот о чём мне говорили пропавшие из кармана вещи, деньги, а один раз даже ключи. Связку, кстати, Адам вернул без споров. Видимо, только из-за того, что её не вышло поделить поровну.

Я закурил, сделал пару шагов в сторону города и понял, что совсем не хочу гулять. Я хотел обратно в логово, к Адаму. Он был рядом, общался со мной, он единственный беспокоился обо мне. И это было приятно, несмотря на то, что доставал он меня куда больше. Если бы была возможность просто быть рядом с ним, это было бы идеально. Но заставить Адама вести себя тихо… Не было ни одного способа этого сделать. Или был?

Я вернулся обратно, заглянул в убежище – телевизор работал, Адама не было видно. Я прошёл до «его владений». Солнце светило на другую стену здания, но для Адама здесь была частичка улицы, и он наверняка представлял, что гуляет.

Адам сидел на обломке стены в позе лотоса. Руки сложены ладонь в ладонь, глаза закрыты. Золотистые локоны шевелил лёгкий ветерок, развеивая ощущение, что это высеченный в мраморе буддийский служка. А вокруг поваленные стены и разбитая в хлам мебель. Контраст застывшего в умиротворении ангела посреди полнейшей разрухи выбил меня из колеи. Я забыл, зачем искал его.

– Адам, – тихо позвал я.

Глаза открылись, и я вздрогнул. Прямой взгляд пронзительных светлых глаз – особый дар Адама – я не мог пошевелиться. Адам прикрыл веки, заменяя кивок – он меня услышал, и снова закрыл глаза.

Оставаться я не стал, не хотелось мешать. Адам в этот момент выглядел идеально: сидел и молчал – мечта! Оставайся и наслаждайся, но мне было неуютно. Как будто моё присутствие рядом с ним в этот момент было неуместным.

Я вернулся в убежище. Прошёл до ванной, вернулся в спальню. Зачем-то заправил постель. Никогда этого не делал, но девать себя было абсолютно некуда. В большой комнате по-быстрому провёл ревизию запасов вокруг телевизора, смял и выбросил пустые пачки из-под чипсов. Сел на диван, уставился в экран. Как будто я нормальный. Такой, как все люди вокруг. Ладно, согласен, как большинство нормальных людей вокруг.

Дар обнаруживался у совсем небольшой части человечества. Около тридцати процентов имели Дар, около пятнадцати имели не бесполезный Дар и всего около пяти процентов, вряд ли больше, могли использовать Дар с пользой. Я посмотрел на свои руки. Или во вред. Моё проклятье Даром не назовёшь…

Я не знал, как Адам мог сидеть перед телевизором и …И всё! Смотреть в экран мне было неинтересно, вникать в смысл дурацких крикливых ток-шоу тем более. Я осмотрелся по сторонам и усмехнулся: понял. То, что я хочу видеть, здесь сейчас нет.

И дело даже не в Адаме. Во всём своём стремлении к одиночеству и уединению, мне было тяжело без людей. Я всегда тянулся к ним, хоть и изображал из себя нелюдима. Парни в автосервисе были моей отдушиной, частичкой нормального общества. Теперь их нет. И общения больше нет. Оставался Адам. Но я удерживал его около себя силой, об обычном общении можно было только мечтать.

Я начал перебирать в голове варианты, чем можно подкупить Адама, и чем задобрить, чтобы договориться. Громко щёлкнул чайник, и я застал себя за готовкой бутербродов. Я захохотал. С Адамом всё было предельно просто. И со мной, кажется, тоже. Я не хотел одиночества.

* * *

Когда я вернулся к Адаму, он сидел в той же позе на том же месте. Мешать не хотелось, но я больше не мог находиться один.

– Медитируешь?

Адам, не открывая глаз, протянул ко мне руку и поманил. Я подошёл. Адам повернул руку ладонью вверх, я протянул ему свою. Наши ладони соприкоснулись, Адам крутанул запястьем, поднимая кисть вертикально и согнул пальцы, пропуская их между моими и замыкая в замок. Его глаза открылись. И снова этот взгляд! Я стоял совсем рядом, наши глаза находились на одном уровне, и от этого взгляд Адама действовал на меня ещё сильнее. Мир вокруг остановился.

– Я прощаю тебя, – сказал Адам, легонько пожимая мою руку. – Прощаю за то, что ты похитил меня и удерживаешь здесь насильно. Прощаю за то, что ты причинил мне боль. Я отпускаю всё это и прощаю тебя, Мор. Навсегда.

Внутри всё скрутило до боли. Я не мог забрать руку и не мог отойти. Стоял и смотрел в его светлые глаза, а внутри всё горело от боли. Ангел прощал убийцу.

– Ты… – я захрипел, прокашлялся и повторил: – Ты меня не знаешь.