Мор мечей

Габриэль остановился и подумал о Симе. А потом поклонился аббатисе и подвел Амицию к Ариосто. Грифон склонил голову.

Я ее люблю! Ты ее тоже любишь!

Амиция, кажется, испугалась.

– Я его слышу. Это та птица, которую твоя мать…

– Он не птица. Ариосто, ты увезешь двоих?

Она легче мешка зерна. Ты спариваешься с ней, как и с Бланш?

Амиция поморщилась.

– Вероятно, это комплимент.

– Просто такова его реальность. – Габриэль болтал, пытаясь скрыть смущение. – Пошли, утром я потерял достаточно времени. Давай спасем армию. Пожалуйста.

– Чем ты занимался? С Мирам? В этих старых туннелях?

Он настоял, чтобы она укуталась потеплее.

– Пытался раз в жизни предотвратить кризис, а не бороться с ним. Теперь я не хочу нестись на помощь. Я убью чудовище во сне.

Через два часа грифон опустился на высокий холм. Они обнаружили там не армию, а только больных… да еще старых лучников, которые хоронили мертвых. Амиция с облегчением слезла с грифона – кажется, приближающееся бессмертие не избавляло от страха – и за измученным Морганом Мортирмиром пошла к палаткам, беспорядочно расставленным по каменистой земле.

В импровизированном госпитале трудилось не меньше десятка имперских магистров и студентов из академии. Габриэль понял, что они прибыли недавно и сразу приступили к работе. Его архаики хватило, чтобы узнать, что они выдвинулись сюда, как только услышали об эпидемии в Дормлинге, надеясь отомстить за павших товарищей.

Шип уничтожил три десятка одним мановением руки. Три десятка герметистов разного уровня. Треть самых многообещающих магистров и герметических философов, когда-либо выходивших из стен академии.

Прибыв, они увидели мор и услышали, что позади остался такой же. Это могло бы сломать их, но один из лучших профессоров академии, старый магистр грамматики Никос велел им немедленно заняться делом.

Именно поэтому перед герцогом Фракейским выросла красивая и до смешного строгая деспина Танкреда.

– Ваша милость. – Она вскинула угольно-черные, почти прямые брови. – Вы ведь тоже герметист, насколько я понимаю.

– Да.

– Тогда пойдемте со мной.

Она пошла в сторону лагеря, не глядя переступая через растяжки шатров, как будто помнила их все наизусть. Красный Рыцарь несколько раз споткнулся.

Наконец он оказался перед шатром Гэвина, сшитым из великолепного зеленого шелка и освещенным изнутри фонарями. Там сидели мастер грамматики и умирающий от усталости Морган Мортирмир. Амиции нигде не было.

– Ты умеешь обращаться с энергией? – спросил старик. Он каждый день учил молодежь и привык, чтобы его слушались.

– Да, сэр, – улыбнулся Габриэль.

– Почему ты не вызвался добровольцем с утра?

– Меня здесь не было.

– Маловероятно, – усмехнулся грамматик. – Ладно, откройся, и я посмотрю, что ты умеешь.

Габриэль впустил грамматика в свой Дворец воспоминаний. Оказавшись на паркетном полу, старик, здесь одетый в великолепные красно-золотые одежды, замер.

– Господь всемогущий. Как так вышло, что я о тебе не слышал? – В его правой руке собиралась сила.

– Зато я вас знаю, магистр Никос. Я Габриэль Мурьен, герцог Фракейский.

Грамматик преклонил колено.

– Милорд. Я понимаю, что вы, скорее всего, станете императором. Я не представлял, что ваши силы так… развиты.

– Высокая похвала. Да, я могу стать императором, но это еще не точно. А мор свирепствует уже сейчас, и я должен его сдержать. Эти силы – мой резерв на случай боя. Остальные – ваши.

Он раскинул руки, собирая энергию из своего Дворца, – прием, который пришлось долго разучивать, но который сильно ускорял заклинания. Мастер грамматики принял силу и поглотил ее.

– Как у нас дела? – спросил Габриэль.

– Неплохо. Мы потеряли всего около дюжины человек и стабилизировали состояние всех, кто может выжить. Завтра на рассвете мы двинемся в Дормлинг. Мортирмиру нужно поспать. Нельзя позволять ему работать дальше. Эта безумная так называемая монашка…

– Она куда могущественнее нас с вами, – вставил Габриэль.