Мор мечей

У Габриэля немедленно прояснилось в голове, жара куда-то пропала, и он мог думать только о том, что брат практиковал этот стиль боя, пока сам Габриэль командовал армиями и учился летать на грифоне. Ублюдок.

Он отбил копье, но кончик меча прошел высоко над гардой и ужалил его в шею сквозь два слоя кольчуги.

Толпа ревела.

– Et allez!

На этот раз Габриэль был осторожнее. Но осторожность не замена опыта, а его чертов брат много тренировался. Он прокатил копье по копью Габриэля – оба держали древка в левой руке, чтобы можно были ими парировать, – и ткнул его шипом на обратной стороне копья. До этого Габриэль и не думал, что его можно использовать как оружие. Он отбил удар мечом, а брат резко ткнул его под мышку.

Кого-нибудь другого он бы похвалил за такой точный удар, но с Гэвином они были знакомы всю жизнь, и Габриэль знал, что брат его наказывает. За все сразу. И на злобу брата он всегда отвечал одинаково.

Когда Том снова скомандовал сшибаться, Габриэль отступил в сторону и ударил копьем, а потом мгновенно перевернул его, перекинул слева направо, зацепив оба оружия Гэвина, и ударил сбоку, поперек тела, вывернув руку. Удар вышел быстрым, сильным и точным. Он попал Гэвину под правый наплечник, и Габриэль не убрал меч, хвастаясь перед маршалом и зрителями.

Брат схватил его за голову.

– Отличный удар! – заорал он прямо в шлем.

Черт бы побрал его рыцарство.

Габриэль обнял брата.

– Давай еще раз.

Они гораздо дольше кружили по ристалищу, помахивая копьями. Габриэль задумался, не перехватить ли копье, – в правой руке от него было бы больше толку, но вряд ли так делали в Архаике. Там их скорее метали.

Габриэль сделал шаг в сторону и, когда брат зашевелился, ударил. Это был вопрос времени и темпа, он не смог бы объяснить, почему атаковал именно сейчас. Он перенес вес на выставленную вперед левую ногу и снова ударил. Два копья встретились, и оба прошли мимо цели; мечи взмыли вверх и упали, скрестившись посередине. Вспыхнули искры, видные даже в солнечном свете, лезвия посеклись друг о друга.

Габриэль ударил рукоятью в забрало брата, понял, что тот хочет сделать бросок, и пригнулся. Они оказались слишком близко, чтобы полагаться на зрение, теперь работали только чутье и осязание. Габриэль отступил на шаг, когда нога брата двинулась вперед, но Гэвин знал его движения не хуже него самого, и Габриэлю пришлось изогнуться, как змее, чтобы его не бросили назад. В результате они застыли, прижавшись друг к другу, как две статуи.

Габриэль потянулся за кинжалом. Рукоять оказалась на месте, и он вскинул руку с той же скоростью, с какой взлетал Ариосто, лезвие сверкнуло на ярком солнце, и Габриэль забыл, что дерется с братом и верным товарищем. Гэвин убрал правую руку с левой руки Габриэля, а левой рукой обхватил брата за шею, и в это мгновение брат приставил кончик кинжала к его шее повыше бармицы.

– Стоять! – заорал Плохиш Том. – Как вы только дожили до своего возраста.

Кинжал Габриэля щекотал Гэвину горло. Кинжал Гэвина проник под кольчугу Габриэля.

Королевы рассмеялись, а за ними и все остальные. Поединщики обнялись. Толпа орала, кто-то запел. Гэвин попытался что-то сказать Габриэлю, но потом покачал головой и отпустил брата. За ними наблюдали, наверное, двадцать тысяч разумных существ, и шум стоял невероятный. Он походил на шторм или рык огромного чудовища и делался все громче и громче.

Восемь нордиканцев появились на краю ристалища. А еще там были сэр Джордж Брювс, Плохиш Том, Изюминка, Яннис Туркос и Майкл. Они несли щит.

Толпа ревела. Шум становился невыносимым.

– Император! Ave! Ave! Ave!

Габриэль видел Деркенсана. Он видел их всех. Он подошел к щиту и вступил на него, как будто имел на это право.

Упасть сейчас было бы совсем некстати. Его подняли, и шум почти оглушил его. Именно о подобном – о всеобщем одобрении – он мечтал, когда был злым ребенком.

– Ave! Ave! Ave! Император!

Он поднял руки. Королева встала и подняла руку в ответ.

На мгновение он ощутил дикую радость и почти плотское удовольствие. А потом у него в голове вдруг зазвучал голос Уилфула Убийцы – так ясно, как будто Уилфул стоял рядом, и даже еще яснее, потому что толпа заглушила бы настоящий голос.

«Ну что ж», – сказал Уилфул.

Через сорок минут Габриэль сидел у себя в покоях, не сняв пропотевшего поддоспешника, и расшифровывал письмо. Мастер Юлий снимал копию и делал расшифровку одновременно, как и леди Альмспенд, – Ребекка вообще умела писать обеими руками сразу.

Время от времени кто-то из них замирал и бормотал что-то.

За окнами ревела толпа.

– Тоби, приведи мастера Смита, – велел Габриэль. – А еще Гармодия с Амицией.

– Тоби сражается, ваша милость, – ответила Анна у него из-за спины.

Он только махнул рукой. Услышав шаги, он продолжил писать. Через некоторое время Гармодий кашлянул.

– Читай. – Габриэль протянул ему грязный листок пергамента. – И пусть кто-нибудь приведет ко мне сэра Пайама… неверного.

– Он с королевой и Бланш, – тихо пояснила Анна. – Только что с поединка.

– Ну так приведи его.