Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1

С другой стороны, ни у разума, ни у науки не вызывает сомнения то, что идея Бога – величайшая, святейшая и полезнейшая из всех людских идей, что на этой идее основана вся человеческая нравственность со всеми ее выводами. Эта вера в человечестве есть, таким образом, самое явное проявление Бытия; и если бы она была ложной, природа подтвердила бы истинность абсурда; великое Ничто сформировало бы всю жизнь во Вселенной, а Бог в одно и то же время был бы и не был бы.

Именно этой философской и бесспорной реальности, которая определяется как Идея Бога, Каббала и дает Имя. В этом Имени содержатся все прочие. Его тайна скрывает в себе все числа, а иероглифы его выражают все законы природы и вообще все сущее.

Бытие есть Бытие; причина Бытия – в Бытии; в начале его – Слово, а логически оформленное Слово, в свою очередь, формирует Речь, то есть изреченный Разум; Слово – у Бога, оно – Сам Бог, выраженный в Разуме. Эти положения стоят над всеми философиями мира. В это мы должны верить под угрозой никогда и ничего не узнать по правде, но наоборот, впасть в абсурдный скептицизм Пиррона. Духовенство, опекающее веру, покоится на этом основном знании, и в его учениях мы должны распознать Божественный Принцип Предвечного Слова.

Свет не есть Дух, как в то верили иерофанты Индии; это только орудие Духа. Это не тело протопластов, как верили теурги Александрийской школы, а первая физическая ипостась Божественного Откровения. Господь постоянно творит его, а человек, созданный по Его образу и подобию, постоянно изменяет, возможно, меняясь при этом сам.

Высокая магия определяется как «Жреческое Искусство», или «Царственное Искусство». В Египте, Греции и Риме она не могла не подвергаться воздействию всех разлагающих низостей, которые процветали среди жреческого и царского сословий. Любая философия, негативно настроенная по отношению к объектам народного поклонения и Мистериям этого народа, была настроена негативно и по отношению к высоким политическим силам, которые теряют свое величие, если в глазах масс более не походят на воплощение Божественной Власти. Любая корона разбивается при столкновении с тиарой.

Платон в письме к Дионисию Младшему о природе Первого принципа говорит: «Я вынужден писать тебе загадками, чтобы в том случае, если письмо мое будет перехвачено на суше или на море, тот, кто прочтет его, ничего бы не понял в нем». И далее: «Царя окружает множество вещей; они зависят от него, и он один является причиной существования добра, второе – вторым, третье – третьим».

В этих нескольких словах – обобщение всей теологии сефирот. «Царь» – это Эйн-Соф, Верховное и Абсолютное Существо. Из этого центра, который везде, лучами распространяется все сущее; а мы, в частности, поглощаем все это тремя способами в трех главных сферах. В Божественном мире (Ацилут), мире Первопричины, все многообразие вещей в самом начале существовало в Единстве, чтобы затем в течение Вечности распространяться под покровом Формы, приобретая за счет определенных приобретаемых признаков образ Материи; Первый Принцип – Первый и Единственный – это Первое и Единственное, хоть и не Само Беспредельное Божество, неопределяемое, непостижимое; но Само Оно проявляет Себя в Творческой Мысли. Вот пример сравнения ничтожества с бесконечностью: Аркрайт как изобретатель прядильного станка, а не человек Аркрайт в противовес этому образу и превыше него. Все, что мы можем узнать о Самом Божестве в сравнении с Его полным образом, – это всего лишь мельчайшая частица целого в сравнении с бесконечностью этих целых.

В Мире Созидания, мире Вторых Причин (Бриа), автократия Первого Принципа тоже полная, но мы поглощаем его только под действием причин второго порядка. Здесь Он существует в виде диад и является пассивным Созидательным Принципом. И наконец, в третьем мире (Йецира, или Формирования) Он реализуется в совершенной форме, в Форме Форм, форме Мира, Высшей Красоты и Превосходства, Созидательного Совершенства. Таким образом, этот принцип в одно и то же время является и первым, и вторым, и третьим, поскольку Он – это Все во Всем, Центр и Причина всего. И здесь мы преклоняемся не только и не столько пред гением Платона, сколько пред узнанными в его словах знаниями посвященного.

Величайший из апостолов Св. Иоанн не позаимствовал начальные строки своего Евангелия из философской концепции Платона. Напротив, Платон пил нектар познания из тех же источников, что и Св. Иоанн и Филон; Иоанн же в начальных строках своего повествования утверждает главнейшие принципы учения, знакомого и принятого многими школами, однако язык его напоминает язык Филона, с трудами которого он, очевидно, был знаком. Философия Платона, величайшего из первооткрывателей мира, могла только стремиться к созданию образа человека, порожденного Словом; и только Евангелие смогло дать его миру.