Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 2

Разве кто-либо сумел объяснить нам при помощи всех возможных красочных сравнений и длинных-длинных наукообразных фраз, каким именно образом тепло поступает к нам от Солнца, а светот далеких звезд, освещая нам путь именно сейчас, в то время как отправился он от своего источника к Земле еще в те времена, когда халдеи только начинали возводить Вавилонскую башню? Как образ некоего постороннего объекта поступает на сетчатку глаза и отражается на ней, и как, будучи там, этот нематериальный, призрачный образ в конечном итоге, взаимодействуя с мозгом, превращается в то, что мы называем чудесным словом «зрение»? Каким образом тончайшие, незримые атмосферные волны играют на бубнах наших ушных перепонок, претворяя в жизнь не менее поразительное явление слуха; как они заставляют нас ощущать и различать рев торнадо, громовые раскаты, могучий глас океана, стрекот кузнечика, сладчайшие мелодичные переливы неповторимых трелей малиновки или пересмешника, волшебные звуки скрипки Паганини?

Тайной для нас остаются наши собственные чувства. Мы – тайна для самих себя. Философия не способна научить нас ничему относительно природы наших собственных ощущений и восприятий, нашего сознания, происхождения наших мыслей, – только словам и ничему, кроме слов. Никакие усилия, сколь долго они бы ни длились, не способны даровать человеку сознание своей собственной личности, отдельной от его тела и его же разума. Мы истощаем себя бесплодными стараниями познать самих себя и, в конце концов, перестаем к этому стремиться, осознавая безрезультатность всех усилий. Назовите мне того, кто сумел за всю историю человечества достаточно внятно разъяснить, как именно отражение света от постороннего объекта попадает в глаз, звуки, им издаваемые, – в ухо, неразличимые глазом частицы запаха – в ноздри, а вкус – на небо, и как все это потом проникает в нервы, а через них – в мозг человека!

Что мы знаем о материи? До сих пор есть люди, вообще сомневающиеся в ее существовании. Философы учат, что обычные чувства позволяют нам познать только свойства материи: цвет, протяженность, плотность и пр. – но не ее самое, не материю, которая только может быть плотной, длинной, черной или белой, – а может и не быть такой. Точно так же мы знаем только свойства души: мысль и восприятие, – а не саму душу, которая способна мыслить и чувствовать.

Какие же чудесные тайны скрыты от нас в тепле и свете, существующих неведомым нам образом в пределах, неизмеримо узких по сравнению с Беспредельностью, за которыми во все стороны простирается бескрайнее пространство, невообразимая и непроницаемая тьма, непостижимый вселенский холод! Помыслите только о великой Силе, существование Которой просто необходимо для поддержания постоянного тепла и света в центральной точке этой Беспредельности, для Которой полуночная земная тьма и холод арктических льдов – ничто. Господь вездесущ.

А как волшебно воздействие тепла и холода на текучую субстанцию, которую мы называем водой! Какие величественные тайны хранят каждая снежинка, каждый кристаллик льда! Как поразительно их превращение в облака прозрачного невидимого пара, поднимающегося от поверхности мирового океана и достигающего скрытых за облачной дымкой горных вершин!

Какое огромное количество природных чудес и загадок открыла для нас химия! Подумайте только, что будь отменен хотя бы на минуту хотя бы один-единственный природный закон: притяжения и отталкивания, сохранения вещества, например, – весь материальный мир на этой, как нам кажется, несокрушимой и вечной Земле, в единстве ее гранитных глыб и природных алмазов, золотых жил и серебряных залежей, траппа и порфира, угольных шахт и нас самих со всеми нашими костями и мышцами, немедленно разрушится и превратится – вместе со всеми солнцами и звездами, со всей Вселенной Господней – в незримый тончайший пар, состоящий из крошечных частиц-атомов, рассеянных в необозримом Космосе; исчезнут, перестанут существовать тепло и свет, – если только Сам Господь не является, как считали древние персы, Вечным Светом и Неугасимым Огнем.