Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Тальвар с сотрудниками воспроизводили последовательность событий, которые, как правило, происходят, когда дети оказываются свидетелями морального нарушения и вызываются в суд как свидетели. В этот круг входят: описание случая, расспросы социального работника о том, что случилось, беседа с членом суда относительно понимания моральных различий и ответы ребенка судье на его просьбу рассказать правду. В первом эксперименте участвовали дети от трех до одиннадцати лет. Каждый ребенок видел, как его отец после ухода экспериментатора ломал куклу-марионетку. Затем отец обнаруживал признаки огорчения и, показывая ребенку сломанную куклу, просил его никому не говорить об этом. Как только ребенок соглашался сохранить эту тайну, возвращался экспериментатор и задавал ребенку ряд вопросов о кукле. При этом в одном варианте вопросы задавались в присутствии родителя, во втором — в его отсутствие. Во втором эксперименте дети того же возраста входили в комнату, видели кого-то из родителей — маму или папу, сидевших рядом со сломанной куклой. Родитель объяснял им, что случилось, и просил держать это в тайне. Таким образом, второй эксперимент отличался от первого только одним пунктом: ребенок не видел, кто сломал куклу.

Первый эксперимент (в обоих вариантах) был организован таким образом, чтобы воспроизвести процедуры, проходящие в зале суда, куда маленького ребенка часто сопровождают его родители. Существует ли «эффект аудитории», какова вероятность того, что дети скроют нарушение в присутствии родителей? Цель второго эксперимента состояла в том, чтобы устранить возможность, при которой ответственность за сломанную куклу можно было бы приписать ребенку. Это отнюдь не редкая ситуация, когда дети думают, что официальные лица будут считать их, а не взрослых ответственными за нарушение, даже когда они невиновны. Далее, беседуя с ребенком, второй экспериментатор снова проверял, как он понимает разницу между ложью и правдой, и затем напоминал ему об обещании говорить только правду.

Во втором эксперименте было установлено, что дети всех возрастов с большей вероятностью будут лгать о кукле и первому, и второму экспериментатору. Когда дети четко знают, кто отвечает за моральное нарушение, и уверены, что их не будут обвинять в том, что случилось, они, более вероятно, будут лгать в обоих случаях: и социальному работнику, и сотруднику, имитирующему судебное интервью. В некотором смысле ложь — это эгоистичное средство, приберегаемое для ситуаций, где она выгодна, и отвергаемое, когда она может нанести ущерб личности. Когда дети лгут, скрывая неблаговидные действия родителей, их мотивы не могут быть альтруистическими!

Удивительно, но присутствие родителей не влияло на то, что дети говорили в интервью. Дети всех возрастов с одинаковой вероятностью будут лгать, находятся ли они под пристальным взглядом родителя, или родитель уходит в другую комнату. Из Других материалов, имевших отношение к судебной процедуре, Надо отметить тот факт, что во всех трех случаях (два варианта Первого эксперимента и второй эксперимент) дети с большей вероятностью говорили правду не в первом собеседовании, а во втором. Этот результат вызывает тревогу: из него следует, что социальные работники, привлеченные на первом этапе судебной процедуры, вероятно, будут чаще слышать ложь из уст травмированного ребенка, а правдивое детское сообщение услышат, скорее всего, члены судебного заседания. Главная причина этих различий может быть в том, что судебная экспертиза компетентности ребенка, цель которой — показать, что маленькие дети понимают, что такое ложь и моральные нарушения вообще, дает результат, который похож на последствия применения «сыворотки правды». Когда детей прямо и настойчиво вынуждают отделить правду от лжи, правда преобладает.

Тот факт, что дети, давшие слово сохранить в тайне правду о нарушении, более вероятно, будут лгать, не должен уводить от основного результата работы: большинство детей, независимо от условий эксперимента, говорили правду. Они сообщили о неблаговидном поступке своих родителей. Таким образом, даже перед авторитетными лицами, которые могли бы их смущать, они давали правдивые ответы.