Морально противоречивый by Верóника Ланцет

— Ну, я вложил в это больше труда. Я не просто купил его, — я дарю ей свою фирменную улыбку, мои пальцы лежат на крышке, когда я поднимаю ее, внимательно следя за выражением ее лица.

Она щурит глаза на сердце, и несколько секунд молчит.

А потом она смеется.

— Влад, — начинает она, едва успевая говорить между приступами смеха, — что это такое?

— Сердце, — отвечаю я, немного не уверенный в себе.

Черт, но я думал, что ей понравится.

— Ты принес мне сердце? — она поднимает взгляд, чтобы встретиться с моим, и я киваю.

— Это вместо моего сердца, так как я не смог принести его и, знаешь, действительно принести, — я пытаюсь объяснить, но она просто продолжает смеяться.

— Влад, — заставляет она себя сохранять ровное выражение лица, — ты вырезал сердце на сердце? — Она снова разражается смехом.

Я поворачиваю сердце к себе, пытаясь понять, что тут смешного. Я вырезал ее имя с наконечником стрелы и тройкой рядом с ним, поскольку именно так люди обозначают любовь в социальных сетях.

— Я не понимаю, — медленно говорю я, нахмурившись в замешательстве.

— Это, — показывает она на наконечник стрелы и тройку, — сердце. Вырезано на сердце, — хихикает она.

— Ты не сердишься? — спрашиваю я, просто чтобы убедиться. — Я думал, тебе понравится. — Я снова изображаю улыбку, надеясь очаровать ее.

— Это довольно необычно, — отвечает она, поджав губы. — Но мне нравится, — замечает она, и я наконец вздыхаю с облегчением.

— Хорошо, хорошо. Я думал, ты захочешь, чтобы я отдал тебе свое сердце, но это было бы немного сложнее, — говорю я, и ее брови сходятся вместе в замешательстве, — Не невозможно, — поправляю я, — просто сложнее.

— Ты отдал бы мне свое сердце? — спрашивает она, моргая, как будто удивлена.

— Конечно. Я все еще могу это сделать, просто не сразу. Я попросил Максима записать меня на консультацию по трансплантации, и после этого ты сможешь забрать его, — мои губы растягиваются в ухмылке.

— Почему? — ее вопрос выбивает меня из колеи.

— Почему? Чтобы ты поняла, что я не играю ни в какие игры, — я делаю глубокий вдох, — Я действительно стараюсь, —признаюсь я.

— Но откуда у тебя сердце? — меняет она тему, не особо обращая внимания на мое заявление.

— Это был не невинный человек, клянусь, — быстро защищаюсь я, — это был известный педофил, и я просто добрался до него раньше полиции, — говорю я, быстро доставая из кармана свой новый телефон и показывая ей его имя в списке ФБР.

— Понятно, — задумчиво отвечает она. — Он чист?

— Чист? — повторяю я, сбитый с толку. Но потом меня осеняет, что она имеет в виду. — Да, он очень чистый, — отвечаю я с улыбкой.

— Тогда пойдем, любовничек. Я проголодалась, а ты поймал завтрак. Ты должен его приготовить. — Она подмигивает мне, берет меня за руку и ведет на кухню.

Черт, она прикасается ко мне! Это сработало!

В итоге я хорошо прожариваю сердце, а Сиси готовит к нему соус, и в мгновение ока мы оба оказываемся за столом, пробуя еду. Я также открываю бутылку красного вина.

— Знаешь, — начинает она с набитым ртом, — никогда не думала, что скажу это, но сердце педофила не так уж плохо на вкус, — комментирует она с озорной ухмылкой на лице.

— Действительно, — это все, что я могу сказать, наблюдая, как она улыбается мне впервые за целую вечность. И точно так же я чувствую, как мое собственное сердце делает какой-то странный кувырок в моей груди.

— Мне жаль, — я говорю ей искренне, пользуясь единственным случаем, когда она не сердится на меня.

Она хмурится, откладывает вилку, чтобы сосредоточить свое внимание на мне.

— Я никогда не говорил тебе, но мне жаль, что я так поступил с тобой, — я сглотнул, образы той ночи все еще преследуют меня, — и за то, что я сказал. Я хочу, чтобы ты знала, что я никогда не имел в виду ничего из этого, мне просто нужно было, чтобы ты была как можно дальше от меня.

— Почему? — Она смотрит на меня торжественно, ее голова наклонена в сторону.

— Я не хотел причинить тебе больше боли, чем уже причинил. Я.. — я запнулся, слова подвели меня. Не то чтобы у меня с ними всегда было хорошо, как может подтвердить Сиси.

— Почему сейчас? Почему ты делаешь это сейчас, Влад? У нас был чистый разрыв. Три месяца я ничего о тебе не слышала, а теперь ты вдруг здесь, передо мной, и говоришь мне, что сожалеешь?

— Я не собирался больше никогда появляться в твоей жизни, Сиси. Я действительно думал, что это все, — мои кулаки сжимаются под столом, и я изо всех сил стараюсь держать себя в руках.

— Тогда что изменилось? — она хмурится.

— Я, — ее рот слегка приоткрывается. — Я понял, что не могу этого сделать. Я не могу существовать без тебя. Поэтому я попытался стать лучше. Я стал лучше.

— Я не понимаю, — отвечает она, и я вижу в этом свой шанс, прежде чем она снова уйдет в себя.

Отодвинув стул, я расстегиваю рубашку, снимаю ее и бросаю на пол. Подойдя к ней, я беру ее руку и кладу себе на грудь, прямо на острый угол треугольника.

— Это не просто треугольник, Сиси, — говорю я ей, используя ее собственные руки, чтобы проследить его истинную форму. — Это буква «А».

— «А».., — хмурится она, наклоняясь ближе, чтобы изучить чернила на моей коже.