Морально противоречивый by Верóника Ланцет

— Я знаю, что насмехался над твоей любовью ко мне, хотя на самом деле она согрела меня там, где я не знал, что мне холодно. Ты согрела меня, Сиси, — он прижимает мои руки к своему сердцу. — Ты заставила этот проклятый орган делать что-то еще, кроме того, что он едва поддерживает мою жизнь. Ты заставила его хотеть быть живым, — продолжает он, его шея напряжена. — Поэтому, пожалуйста, Сиси, пожалуйста, позволь мне показать тебе, что я могу любить тебя превыше всего. Потому что я знаю, что ради тебя я готов уничтожить весь мир.

Мои колени подгибаются, и я падаю рядом с ним, мои слезящиеся глаза ищут в его чертах подтверждение того, что он говорит правду.

— Ты моя особенная, Дьяволица. Единственная. И я не знаю, чувствуют ли нормальные люди любовь именно так... — Я останавливаю его, прижимая палец к его губам.

— Да, — шепчу я, — потому что ты тоже мой особенный, —говорю я и с удивлением наблюдаю, как выражение его лица меняется прямо на моих глазах. Лицо, опустошенное болью, внезапно становится радостным, его рот растягивается в самой великолепной улыбке, которую я когда-либо видела.

— Я люблю тебя, Сиси, — повторяет он, и одни эти слова приводят меня в неописуемый восторг.

— Я тоже люблю тебя, Влад, — говорю я в ответ, придвигаясь ближе к нему и обхватывая его руками, впитывая ощущение того, что я наконец-то стала цельной.

Потому что он дополняет меня неописуемым образом.

— Так много, — его голос ласкает мои чувства, когда он прижимает меня к себе.

И я чувствую это.

Я чувствую его любовь, и, оглядываясь назад, я вижу ее в каждом его действии.

Он просто не знал, что это любовь.

— Пожалуйста, прости меня, — шепчет он мне в волосы.

Мои руки крепко сжимают его рубашку, а слезы текут по моему лицу.

— Я буду лучше. Я обещаю тебе, что больше никогда не причиню тебе боль, — продолжает он, медленно раскачиваясь вместе со мной, его руки крепко обхватывают мою талию, его лицо находится в ложбинке моей шеи.

— Хорошо, — говорю я. Несмотря на свой бунтующий разум, несмотря на всю свою историю, я уступаю.

— Я прощаю тебя, — шепчу я, зная, что эти слова будут правдой в тот самый момент, когда я их произношу.

Возможно, я потеряла себя в ту ночь, но его слова любви послужили маяком, который вернул меня к самой себе.

И поскольку я действительно чувствую его любовь в каждом противоречивом действии и в каждом неверно произнесенном слове, я знаю, что никогда больше не смогу отпустить его.

— Я доверяю тебе свое сердце. Пожалуйста, не разбивай его снова, — говорю я ему.

Я не знаю, правильное ли это решение. На самом деле, я не уверена ни в чем, кроме того, что люблю его. И, может быть, хоть раз я должна позволить себе руководствоваться сердцем, а не разумом.

Мы так и сидим в тишине, просто прижавшись друг к другу.

— Мне жаль ребенка, — в конце концов говорит он, и я чувствую боль в груди. — Даже если он не мой, — продолжает Влад, и я чувствую его тяжелое дыхание на своей шее. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Я всхлипываю, откидываясь назад, чтобы посмотреть на него.

Боже, он действительно это имеет в виду!

— Он был твой, — признаюсь я, внезапно устыдившись своей лжи. — С Рафом ничего не было. Я солгала. Я хотела причинить тебе боль... — я запнулась.

Но взгляд в его глаза заставляет меня смахнуть слезы, на его лице появляется легкость, его плечи опускаются в облегчении.

— Сиси, — простонал он, обхватив руками мое лицо. — Ты действительно причинила мне боль, — тихо говорит он, — я не думаю, что когда-либо знал большую муку, чем представлять тебя с кем-то другим. Беременна от другого, — закрыв глаза, он вздыхает, как будто с его груди сняли груз.

— Никогда? — спрашивает он снова, и я качаю головой. Он прижимает мое лицо к своему, осыпая меня поцелуями. — Ты даже не представляешь, что это значит для меня, — говорит он между поцелуями, — ты моя... только моя...

— Да, — признаю я, — ты единственный мужчина, которого я когда-либо целовала, единственный, к кому я когда-либо прикасалась, и ты будешь единственным, кому я когда-либо отдамся. Даю тебе слово. Как я могу думать о ком-то другом, когда все, что я вижу - это ты? Когда мое сердце так полно тобой? Даже когда я ненавидела тебя, я любила тебя, —признаюсь я.

И даже когда я ненавидела его, я понимала, что никто не сможет заменить его.

— Сиси...

— Без тебя нет и меня, — я прижимаюсь лицом к его груди, понимая, что никогда не говорила более правдивых слов. —Нет Сиси без Влада. — В наших отношениях нет ничего логичного, нет ничего даже отдаленно объяснимого в том, что я чувствую к нему. Я просто чувствую. Даже сейчас я чувствую его глубоко внутри себя, его присутствие успокаивает меня и умиротворяет мою мятущуюся душу.

— И нет Влада без Сиси, — завершает он фразу, кладя свой лоб поверх моего. — Я твой. И полностью твой, Сиси. Я бы никогда даже не взглянул на женщину, которая не ты, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к ней. Ты для меня единственная в мире, — произносит он, и меня охватывает облегчение.