Морально противоречивый by Верóника Ланцет

Рассматривая возможные теории, становится все более понятным, почему Майлз прибегал к носителям гена для своих человеческих инкубаторов, а не к людям, у которых действительно была мутация.

— Поскольку они настолько редки, Майлз не стал бы так растрачивать свой потенциал. Не тогда, когда у него уже была нехватка людей, которых он мог бы включить в свои эксперименты для начала, — объясняет Влад.

Майлз оставлял девочек с мутацией для своих экспериментов и разводил тех, у кого был ген-носитель. Это также объяснило бы различия в том, как относились к первым, по сравнению со вторыми. Потому что, несмотря на все травмы, которые Катя, тем не менее, перенесла, условия, в которых она жила, можно было считать роскошными по сравнению с другими.

Это должно быть преступлением против человечности.

Я не могу не содрогнуться, чем больше думаю об ужасах, которые видели эти стены, и обо всех страданиях, которые они перенесли от всех невинных детей, которые жили и умерли здесь.

Нам не требуется много времени, чтобы добраться до Бьянки и Адриана, которые оба ждут за дверью.

— Вы не заходили внутрь? — спрашивает Влад.

Она качает головой.

— Мы не знали, чего ожидать, так как это огромная открытая территория, — морщится она. — Тем не менее, я добавила мини-мобильную камеру, чтобы получить некоторые кадры.

Она достает из сумки маленький планшет и показывает нам видеозапись изнутри.

— Здесь повсюду камеры, — указываю я пальцем, с удивлением замечая, что это не просто камеры видеонаблюдения. Нет, это большие профессиональные камеры, полностью оснащенные кольцевыми лампами и динамиками.

С каждой стороны комнаты есть лестницы, ведущие вниз, к главному полю. Повсюду вокруг я вижу зону отдыха для зрителей и понимаю, что это точь-в-точь как на стадионе.

— Он транслирует события, — комментирует Влад. — Умно, — он невольно ухмыляется. — Поскольку это испытания не на жизнь, а на смерть, не обращая внимания на тот факт, что в основном это дети, соревнующиеся друг с другом, многие люди в темной сети заплатили бы хорошие деньги, чтобы увидеть это.

— Но как мы собираемся войти внутрь? Бьянка права, что это слишком открыто. Они могут ударить по нам со всех сторон, — спрашивает Марчелло, поджимая губы.

— Предоставь это мне.

Влад, даже не дожидаясь нашего ответа, распахивает дверь, почти слетает вниз по лестнице и широкими шагами проходит внутрь стадиона, пока не оказывается в середине поля.

— Давно не виделись, Майлз, — кричит он.

Я даже не думаю, что, следуя за ним, мой брат и остальные идут по моему следу.

И как только мы подходим к Владу, весь стадион оживает. Вспыхивают большие огни, которые мы видели раньше, и свет заливает каждый уголок стадиона.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — раздается смешок из динамиков.

Влад поворачивается лицом к большой кабинке справа, на его губах играет кривая улыбка.

— Полагаю, ты знаешь, почему я здесь, — Влад бросает вызов, его подбородок высоко поднят, глаза превратились в две щелочки, когда он сосредоточился на этом конкретном месте.

— Я бы предпочел, чтобы эта встреча состоялась на других условиях, — гремит голос Майлза, — но я ничто, если не умею приспосабливаться.

— Тебе может быть трудно приспособиться к моим кулакам, — сухо бормочет Влад.

— Ах, но как же мне не хватало этого злого чувства юмора, Влад. Я ожидал этой встречи в течение многих лет. Ты оказался именно таким, как я и предсказывал. Непобедимый, — с гордостью съязвил он.

— Не совсем, — кхмыляется Влад. — Ты сделал все, что мог, чтобы отнять у меня каждую частичку человечности, которая у меня была. К сожалению, это не совсем сработало. В конце концов, я здесь.

— Тем не менее, это заняло у тебя достаточно много времени, — Майлз делает замечание через динамики.

Кулаки Влада сжаты по бокам, и я знаю, что Майлз затронул в нем какую-то струнку.

— Я буду ссылаться на свою первоначальную оценку, Влад. Твои характеристики впечатляют, но всегда была одна вещь, которая мешала тебе достичь совершенства, — продолжает Майлз, — твои ничтожные привязанности. Я думал, что твоя сестра — ключ к преодолению этого, и какое-то время я действительно видел свой успех в тебе. Но ты должен был продолжать идти по пути, из которого нет возврата, — цокает он языком.

Странно, но его манера говорить очень напоминает мне Влада. И я не единственная, кто это замечает, так как остальные смотрят на Влада со странным выражением на лицах.

— Ваня, — Влад подчеркивает имя своей сестры, его челюсть плотно сжата от напряжения. — Что ты с ней сделал?

Снова смех.

— Что я с ней сделал? — Майлз хихикает. — Разве ты не хотел бы это выяснить? Кто знает... — он замолкает, в его голосе ясно слышится веселье. — Возможно, у меня даже есть видео.

— Влад, — я чувствую себя обязанной подойти к нему.

Потому что я знаю, как читать его лучше, чем кто-либо другой. Я могу заглянуть за его отполированный фасад и в его измученную душу. И я знаю, что прямо в этот момент за его темными глазами бушуют бурные моря, его самоконтроль грозит лопнуть.