Морально противоречивый by Верóника Ланцет

Мгновение тянется между нами, и как будто все исчезает. Вокруг ни шума, ни людей — только мы.

Мы смотрим друг на друга, и я знаю, что то, что у нас есть, сильнее всего на свете. Нет ничего, что могло бы разлучить нас.

Даже смерть.

Потому что куда идет один, за ним следует другой.

В какой-то момент гости уходят, и мы наконец остаемся одни. Однако весь дом в беспорядке и, вероятно, нуждается в тщательной уборке.

— Ты был сегодня таким джентльменом, — я хвалю его, играя с воротником его рубашки и дразня маленькую видимую часть кожи.

— Неужели это так? — спрашивает он, и мои глаза останавливаются на его губах, облизывая свои в ответ.

Есть что-то магнетическое в том, как он притягивает меня к себе, даже не пытаясь. Мое тело просто реагирует на его прикосновения, и, как мотылек, привлеченный пламенем, я не могу сопротивляться. Я хочу, чтобы он поглотил меня.

— Не ошибись, Сиси, — начинает он, его руки спускаются по моему платью, пока он крепко не сжимает тюль моей юбки в кулаке. — Я все еще зверь. Но теперь я ясный зверь, — снова эта опасная усмешка, и в мгновение ока он срывает материал с моего тела, клочья падают на землю, а на его лице появляется выражение чистого удовлетворения.

— Беги, моя маленькая монашка. Беги.

Он по-волчьи улыбается мне, его мышцы перекатываются от сдерживаемого напряжения. Его глаза следят за каждым моим движением, и я знаю, что он готов наброситься.

Что ты делаешь, когда по твоему следу идет хищник?

Бежишь.

И надеешься, что он тебя поймает.

 

Эпилог

Влад

 

Несколько лет спустя

 

— Ты готова, Дьяволица? — я пытаюсь схватить ее за руку, но ее нет рядом со мной.

Обернувшись, я замечаю, что она все еще пытается закрепить свое снаряжение на месте.

— Сиси, — стону я, особенно когда вижу, как она сосредоточенно хмурится и кусает губу...

Нехорошо для моего самоконтроля.

— Секундочку, — говорит она, поднимая палец вверх.

У нее не только выражение лица «трахни меня сейчас», но и она вся в крови, и эта комбинация не может быть более смертельной для моих чувств.

— Готово, — выдыхает она с облегчением. — Неважно, сколько раз я это делаю, у меня никогда не получается правильно, — бормочет она, прежде чем занять свое место рядом со мной, беря меня за руку.

— Мы уже опаздываем. — Я поджимаю губы, глядя на часы. — Вечеринка началась тридцать минут назад.

— Мы доберемся туда, — она похлопывает меня по плечу, подмигивая мне.

— Давай сделаем это, — говорю я, открывая люк самолета, и давление воздуха сразу же ударяет мне в лицо.

Один взгляд на Сиси, и я готов идти. Все еще держа друг друга за руки, мы прыгаем.

Где-то на пути вниз мы оба выпускаем наши парашюты, благополучно приземляясь на твердую землю.

— Как я выгляжу? — спрашивает она, снимая с себя одежду и одергивая платье, как будто это была самая элегантная вещь.

— Хорошо, — я морщусь, когда слова вылетают из моего рта.

Она действительно хорошо выглядит — на мой взгляд. Я не уверен, что люди оценят наше появление, залитым кровью с головы до ног.

— Мы выглядим ужасно, не так ли? — она глубоко вздыхает, расправляя плечи.

— Если Бьянка хочет, чтобы мы присутствовали, ей тоже придется принять нас таким образом, — я пытаюсь подбодрить ее.

Она качает головой, продолжая идти передо мной. Я, не колеблясь, ловлю ее за руку, притягиваю к себе и заключаю в свои объятия.

— Я думаю, традиция требует, чтобы я носил тебя на руках, — я провожу носом по ее лицу, вдыхая ее запах.

— И кто я такая, чтобы спорить с традицией?

— Хорошо, — усмехаюсь я. — Я думал, у тебя будут возражения. Кроме того, прошло примерно пять часов с тех пор, как я в последний раз держал тебя в своих объятиях. Мне нужно наверстать упущенное.

Она бормочет что-то бессвязное, но в конце концов улыбается мне, не сопротивляясь, пока я несу ее к дому Бьянки и Адриана.

Сегодня у Бьянки день рождения, и она всегда очень трепетно относится ко всем присутствующим. И поскольку Сиси и я зависим от ее опыта в академии, мы не можем рисковать и расстраивать ее.

Вскоре после того, как Бьянка родила, ее контракт в России закончился, и она была в поисках новой работы. Хотя она не совсем покончила с частными убийствами, она согласилась стать инструктором в нашей академии, V Academy, названной так в честь моей сестры.

Первый год был немного трудным, так как все только набирало обороты, дети были немного пугливы вокруг нас, так как они ко всему привыкали.

Из людей, которых мы спасли из лагеря Майлза, тринадцать решили остаться с нами, их возраст варьировался от шести до пятнадцати лет. Все они пришли с разными травмами из-за того, что так долго были лабораторными крысами Майлза.

Единственное, за что я благодарен, это за то, что, как я понял, сексуальное насилие прекратилось с новым поколением. За взаимодействием охранников с детьми следили более строго, и никакое вмешательство извне в план Майлза не допускалось. Конечно, это не исключает собственных извращений Майлза, но дети пока не слишком откровенны на этом фронте.