Моральное воспитание

Главный институт, в котором, по Дюркгейму, сосредоточено сакральное начало, – это, несомненно, религия: не случайно он определяет ее именно через это понятие. Тем не менее в его трактовке сфера сакрального гораздо шире религиозного; да и сама религиозность интерпретируется им весьма широко, охватывая всю идеологическую сферу. Помимо собственно религии, сакральное, согласно Дюркгейму, основательно присутствует и в морали. Именно это присутствие обусловливает фундаментальное единство морали и религии. Оба эти института представляют собой совокупность могучих сил, оказывающих стимулирующее воздействие на самые разные сферы социальной жизни. На протяжении веков моральное сакральное было включено в религиозное, а мораль в целом выступала как составная часть религии. В современную же эпоху прогрессирующего рационализма и секуляризации происходит своего рода эмансипация морали по отношению к религии; первая все больше отделяется и отдаляется от последней: «…Бесспорно, моральная религиозность становится все более отличной от теологической религиозности»[104].

Эта «моральная религиозность» в дюркгеймовской теории означает, что мораль обладает собственной сакральностью, автономной по отношению к сакральности собственно религиозной («теологической»). Отсюда – принципиальная возможность существования светской морали. Сакральность морали обладает теми же признаками, что и религиозная сакральность, а именно – отделенностью, дистанцией, запретностью соответствующих явлений, противостоящих светскому; вместе с тем она является объектом влечения и любви со стороны индивидов[105]. Отсюда феномен, который можно обозначить как «светское сакральное», выражение, которое на первый взгляд может показаться оксюмороном, или содержащим contradictio in adjecto. Тем не менее Дюркгейм прямо указывал на существование сакральных ценностей внутри тех, которые обычно воспринимаются как светские[106].

Правда, моральное священное, хотя и родственно религиозному священному, отличается от него тем, что не освобождает мораль от критики и свободного критического исследования. Но и сегодня, сожалеет Дюркгейм, «наши современники пока не без сопротивления решаются допустить, чтобы моральная реальность, подобно всем другим реальностям, была предоставлена людям для свободного обсуждения»[107]. Еще одна особенность современного морального сознания, которая, будучи светской, содержит сакральное начало – это «культ человеческой личности». Причем сам этот культ, согласно Дюркгейму, имеет социальное происхождение, он порожден обществом.

Учитывая вышесказанное, вопрос о взаимоотношениях морали и религии в теории Дюркгейма требует прояснения, конкретизации и уточнения. Некоторые теоретики склонны категоричным образом утверждать, что он либо вообще трактовал мораль как религиозное явление, либо пришел к такой трактовке к концу жизни, в результате идейной эволюции. Так, Ганс Йоас писал, что в «Элементарных формах религиозной жизни» Дюркгейма (1912) «наука о морали …трансформирована в науку о религии…»[108], а Стивен Тернер – что, согласно Дюркгейму, «моральные идеалы являются фундаментально религиозными или родственны религиозным»[109].

Дело, однако, в том, что Дюркгейм не только не «трансформировал» науку о морали в науку о религии, но и не собирался этого делать. Об этом свидетельствует, собственно, само его намерение в конце жизни создать упомянутый выше труд, специально посвященный именно морали и трактующий ее именно как собственно моральное, а отнюдь не религиозное явление. В принципе каждая из этих дисциплин в его интерпретации должна была сохранить свою автономию. Что касается утверждения о том, что, по Дюркгейму, мораль – явление религиозное, то оно в принципе верно, хотя и требует уточнения. Но все же, скорее всего, ему было ближе противоположное утверждение, согласно которому религия – это явление моральное. Хотя Дюркгейм всегда подчеркивал единство обоих институтов, он считал, что в современных европейских обществах сакральное начало все больше сосредоточивается в светской морали (по его терминологии – «моральной религиозности», в отличие от «теологической» религиозности), а функция познания и объяснения мира все больше переходит от религии к светской науке.