Морана

Ослепительно улыбнувшись, Александра согласно кивнула — и довольно мило поморщилась, когда до их навеса донеслась очередная рулада на русском-производственном, описывающая сложные и довольно страстные взаимоотношения авиатехников с погнутыми стрингерами[33] и лохматым фюзеляжем какой-то крылатой рухляди. Еще критически рассматривалась родословная того пилота-лейтенанта, что так удачно «скозлил» при посадке «УТИ-5», вогнав мотор едва ли не в кабину несчастной учебной «спарки» — и если верить техникам, держался за штурвал этот неудачник отнюдь не руками.

— Гм-кхм. Нам тут военные несколько битых самолетов отжалели, так что через недельку-полторы можешь подходить — я тебя поставлю в план полетов на… Двадцатое число. Тебе как обычно, с утра?

Вновь досадливо поморщившись, девица-красавица виновато вздохнула:

— У меня с шестнадцатого мая экзамены в Медтехникуме и Политехе начинаются.

— Хм-м? Значит, вечером.

— Угум.

Пометив у себя в планшете, преподаватель покосился на нехарактерно-молчаливого приятеля, и как бы невзначай полюбопытствовал:

— А что этот к тебе подходил?

Жизнерадостно улыбнувшись, блондиночка заправила обратно в рукав парусиновой «морозовки» сползшую на ладонь шелковую кисточку нефритовых четок, чуть тряхнула запястьем и мелодично пояснила:

— У меня через пять дней республиканское первенство по пулевой стрельбе, там будут присутствовать многие ответственные товарищи.

— А-а?! Отрабатывает, значит.

Фыркнув, «испанец» резковато заметил:

— Скорее, портит людям настроение!

Очень мило улыбнувшись, беляночка мягко напомнила наставнику пилотажа:

— Кто-то рожден летать, а кто-то бдить и охранять. У одних безбрежное небо и послушный штурвал в руках, у других вечные подозрения всех и вся, и сплошные нервы… Каждый выбирает по себе и живет этим, принося пользу Родине.

Подумав, Николай кивнул и расслабился, опять подумав о военно-медицинской комиссии и возвращении на действительную службу.

— Верно говоришь, Александра. Мы живем небом!

Глава 14

Вторая декада мая началась с такой иссушающей жары, что невольно закрадывалось подозрение о том, что солнце со своих высей небесных малость перепутало континенты и страны — жители Минска вот уже пятый день подряд ощущали себя так, словно жили где-нибудь в африканской Сахаре. Камни брусчатки еще держались, асфальт же местами не просто превратился в черное липкое тесто, но начал откровенно утекать с раскаленных улиц, настойчиво цепляясь к каблукам и подошвам горожан. Спасение от поистине пустынного зноя было лишь в умеренной тени зданий, в водах моментально прогревшейся до температуры «парное молоко» реки Свислочи, и конечно же — в глубине квартир и домов с достаточно толстыми стенами. Малый спортзал минского детского дома номер четыре для этого тоже подходил, несмотря на наличие двух больших окон: стены, сложенные еще до революции из кое-как тесаного и заштукатуренного камня, охотно пропускали сквозь себя только зимний холод, а вот нагревались с изрядной задержкой. Чем, собственно, и пользовались три воспитанницы детдома: парочка девиц вообще вольготно разлеглась в центре зала на стареньком гимнастическом мате, и покидать его в ближайшее время явно не собиралась.

— Пла-авно тянемся. Еще тянемся… Маша, не так сильно. Медленно расслабляемся и не забываем про дыхание.

Жгучая брюнетка и русоволосая блондинка длинно выдохнули и обмякли, отдыхая перед новым «ленивым» упражнением.

— Переход.

Одетые в подобие шорт и маечек девицы… Хотя, пожалуй — пусть и юные, но уже вполне оформившиеся в нужных местах девушки, после команды плавно перекатились со спины на живот и приняли позы… Гм, кто-то пошлый назвал бы это «пьющим оленем». Простой человек увидел бы двух студенток Медтехникума на четвереньках и упирающихся ладонями в пол; а любой физрук вообще усмотрел бы в положении девичьих тел своеобразную готовность к старту энергичного спринта-стометровки.

— И-и начали: выпрямляем ноги… А теперь ме-едленно прогибаемся в поясе.

Одним текучим движением шагнув к подругам, третья девушка положила ладонь на спину русоволосой ровесницы.

— Расслабь и просто дыши. Тело само займет нужное положение, без боли и напряжения… Да, так.

Отступив и попутно перебросив с груди за спину толстенную молочно-белую косу, она осмотрела тянущих спинку подруг и в очередной раз напомнила:

— Привычка правильно дышать еще придет, но пока делайте это на счет…

Прервав наставления и недовольно поморщившись, Александра покосилась куда-то в сторону пустой стены. Словно отвечая на ее недовольство, через минуту дверь резко распахнулась, и ее истертый множеством ног порог переступила чем-то явно взволнованная молодая воспитательница: обнаружив Морозову, женщина шагнула вперед и тут же замерла, увидев двух застывших в странных позах воспитанниц приюта. Вернее, их неприлично оттопыренные ягодицы, буквально распирающие старенькую ткань коротковатых шорт.

— Расслабляемся.

Пока товарищ Шаркман пересекала невеликий зал, девушки вновь вернулись на четвереньки, прикрыли глаза и ровно задышали.

— Вы чем здесь занимаетесь?!? Я тебя по всему детдому ищу!