Морана (СИ)

— Проживать будешь здесь же, в комнате по-соседству, и без приказа за ограду ни ногой! Осваивайся и входи в курс дел: в верхнем ящике твоего стола подробная должностная инструкция, внимательно ее прочитай и выпиши себе все номера телефонов для срочной связи и плановых отчетов. Будь готов к вызову на Ближнюю дачу к отцу — он наверняка захочет с тобой побеседовать и дополнительно проинструктировать.

Видя, как Киров встает с явным намерением покинуть отдел Эс-тридцать семь в частности, и объект Остехбюро в целом, Яков торопливо уточнил:

— А подписку о неразглашении насчет «Странника» давать не надо? Или позже?

Насмешливо хмыкнув, Киров развернулся обратно к новому хозяину кабинета и добродушно предложил:

— Знаешь, ты ради интереса попробуй как-нибудь рассказать о работе своего отдела той же охране, ну или кухарке.

— Эм?..

— Серьезно, попробуй. Только не забудь рассказать, что из этого выйдет. Да сиди ты, не провожай… На днях заеду. Все, работай!

[1] То есть ее уже кто-то носил.

[2] Красивая (татарский язык)

[3] Тяжёлая дорогая ткань из шёлка с узором, выполненным металлическими нитями с золотом, серебром или их сплавами с другими металлами. На Руси парча использовалась для шитья царской и придворной одежды, а так же церковных облачений начиная с одиннадцатого века и по сей день (для церковных одежд).

Эпилог

Эпилог

После переезда в Ярославль, сироты детского дома номер четыре быстро осознали разницу между небольшой Свислочью и величественной Волгой: прежний детдом стоял среди жарких и временами душных минских кварталов, а новый отстроили на городской окраине, в окружении недавно высаженных яблоневых садов — и всего в полукилометре от берега поистине большой реки. Ее напоенное влагой и свежестью дыхание а заметно смягчало иссушающий жар июльского солнца, делая вполне комфортной жизнь в старинном русском городе. Да и волжские пляжи отличались в лучшую сторону. А уж какая на Волге была рыбалка!!! Опять же, красивые белые экскурсионные и прогулочные пароходы, легко скользящие по речной глади; подкопченые дымом трудяги-буксиры, тянущие за собой тяжело груженые баржи и обменивающиеся друг с другом энергичными гудками; размеренная суета рабочих-речпортовцев на городских пристанях, блеск рыбьей чешуи в плетеных корзинах уличных торговок… К слову, обилие последней заметно отразилось на питании детдомовцев: с одной стороны, им перестали давать противный рыбий жир, но с другой, теперь они видели эту самую рыбу во всем ее многообразии в своих тарелках едва ли не через день. Вареную и жареную, пареную и печеную, в виде котлет и разваристой ухи — отчего даже привычные каши из перловки и гороха заходили буквально на ура! Так же смягчала тяжесть подобного «речного» рациона регулярная выдача мелких яблок, а для особо привередливых гурманов с разрешения администрации детдома открылась возможность подзаработать трудовую копеечку. Ничего особо сложного или непосильного: к примеру, аккуратным младшекласникам поручали клеить бумажные пакеты и коробочки-упаковки из плотного картона, для различных лекарственных сборов и продукции нескольких ярославских предприятий Наркомпищепрома. Ответственных пионеров под предводительством дежурной воспитательницы отправляли в вылазки за город, где те заготавливали листья иван-чая, которого возле Ярославля имелись целые плантации — после ферментации и сушки добытое аккуратно прессовали в брикетики, которые частью сдавали государственной заготовительной конторе за денежку, а частью складировали в удивительно обширных подвалах детдома для собственного употребления.