Морана (СИ)

На трибунах тут же подхватили почин, засвистев-заревев множеством голосов. Недолго конечно, но свой сладкий миг славы и признания счастливица получила, утешающе обняв поникшую недавнюю соперницу за почетное третье место. Через час, когда все победители Первенства БССР по пулевой стрельбе из «Малокалиберной винтовки» и «Крупнокалиберного пистолета центрального боя» уже посетили большой белый пьедестал, и под рукоплескания зрителей получили свои законные медали, (а так же грамоты, значки и кубки), к небольшой группе спортсменок-юниорок подошел коренастый мужчина с чуточку округлым лицом. Уже по его недешевому пиджачному костюму явно-индивидуального пошива и небольшой свите, в которой слегка наособицу стояла пара «прикрепленных» охранников, было понятно, что товарищ очень непростой — но окончательную ясность внес старший судья, почтительно поименовавший незнакомца товарищем Пономаренко, и представивший первому секретарю Белорусской коммунистической партии юную спортсменку Сашу Морозову.

— Ловко стреляешь!

— Благодарю.

С интересом оглядев спокойную беловолосую девицу-красавицу, и ненадолго зависнув на ее ярких фиалковых глазах, первый секретарь по-доброму улыбнулся:

— Я за тебя сразу начал болеть, и не прогадал: теперь-то в Москве увидят, какие у нас тут красивые чемпионки водятся!

Ответно улыбнувшись, блондиночка все так же спокойно подтвердила:

— Не только увидят, Пантелеймон Кондратьевич, но еще и надолго запомнят.

Захохотав, влиятельный «болт» партийной машины внезапно обнял победительницу и от души чмокнул ее в щеку, пахнущую сгоревшим порохом с ноткой горячего металла, и еще чем-то таким, сугубо девичьим и нежно-цветочным:

— Вот такой настрой мне нравится!!!

Поставив стройную, но легкую девицу на землю, Пономаренко хитро прищурился:

— А ты только из своего пистолета такая меткая, или из обычного нагана тоже можешь изобразить?

Увидев подтверждающий кивок, партийный функционер тут же распорядился добыть стреляющий инвентарь и поставить несколько спичечных коробков на дистанцию в двадцать пять метров. Приняв револьвер, с большим душевным скрипом «пожертвованный» одним из охранников, Саша отщелкнула дверцу на барабане и вытряхнула на ладонь один латунный цилиндрик. Под десятком внимательных взоров отошла в сторонку, пару раз слабо щелкнула курком, проверяя усилие спуска, и негромко пояснила:

— Первые три пристрелочные.

Плавно подняв руку, почти без паузы выжала спусковой крючок, затем повторила два раза, вогнав три свинцовых подарка в небольшую кочку перед бетонной плитой пулеуловителя. Звучно хмыкнула, и чуть ли не навскидку высадила остаток барабана — каждым выстрелом сшибая стоящие на ребре спичечные коробки.

— Спуск под себя подтачивали?

Принимая от девицы свое штатное оружие и сэкономленный патрон, «прикрепленный» едва заметно кивнул и отступил в сторону:

— Порадовала!.. Поди, и «Ворошиловского стрелка» имеешь?

— «Юного ворошиловского стрелка» первого класса, Пантелеймон Кондратич. Вторую степень взрослого только с пятнадцати лет выдают — но да, нормативы на него уже выполняю.

Закряхтев от удовольствия, «хозяин» БССР орлом глянул на свое окружение: видели, какие боевитые девчонки у него тут растут?!..

— Ничего, таким красавицам можно и пораньше сдавать… Может, какие просьбы есть, или для подготовки к Первенству в Москве что-то надо? Вроде бы, у спортсменов кроме режима и питание какое-то особенное?.. Ты, Сашенька, не стесняйся, здесь все свои.

— Спасибо, Пантелеймон Кондратьевич, мне инструктора в ОСОАВИАХИМЕ помогают. Разве что…

Подшагнув ближе, юная красавица с полминуты что-то излагала на ухо благожелательно настроенному к ней первому секретарю республики — который, сначала едва заметно удивившись, в итоге согласно кивнул:

— Это можно. Будет тебе, хе-хе, дополнительным призом лично от меня.

Свита едва заметно переглянулась: одни сразу же подумали тем, что ниже пояса — и на эту же тему. А вот другие, которые мыслили верхней головой, неподдельно заинтересовались с виду простеньким вопросом: что же такого могла попросить у главного коммуниста Белоруссии бойкая красивая девица?

— Ну а как вообще живешь и учишься, Сашенька? Ты же из детдома? Как у тебя житье-бытье?..

— Да, Пантелеймон Кондратьевич. Как живу… Хм, вы знаете, я много конечно не знаю, но вот, к примеру — кормить нас в столовой стали заметно разнообразнее и вкуснее. Мяса стало больше, учебники и школьные принадлежности новые, обувь хорошая, ну и вообще… Даже на улицах как-то посветлей и праздничней стало в последние полтора-два года. Вам бы лучше с моей директрисой Галиной Ивановной об этом поговорить, она вас очень уважает, да и о детдоме знает куда больше моего.

— Да?

Довольно покивав, партийный и государственный деятель мазнул взглядом по двум женским фигурам и одной юной брюнетке, почтительно ожидающим в отдалении — и вновь едва заметно кивнул:

— Как-нибудь выкрою время, заеду к вам. Ну ладно, дела зовут: давай что ли прощаться, Сашенька! Порадовала ты меня сегодня…