Мордоворот

— Ничего, малышка, все в порядке, — деланно засмеялся я, осторожно высвобождая руку. Ледяная ненависть пере­полняла все мое существо. Голова стала ясной и легкой, а боль, казалось, полностью исчезла. В считанные секунды в мозгу сложился дьявольски коварный и жестокий план уст­ранения Монаха. Простым мордобитием тут было не обой­тись, да и не заслужил этот подонок столь легкой участи. Его нужно вывести из строя всерьез и надолго и я знал как это сделать. Я опустил глаза, стараясь скрыть от девушек го­ревшую в них лютую злобу, но Кеша, с присущей животным чувствительностью все понял и, попятившись, негромко за­шипел..

— Вы бы заварили чаю, девочки, — Я наконец справился с собой и криво улыбнулся, — залеживаться некогда, сегод­ня уйма дел.

Оставшись один, я торопливо оделся и, высунувшись в окно, закурил сигарету. На улице моросил мелкий дождь и несколько капель попало мне в лицо. В воздухе пахло сыро­стью. Я посмотрел на часы, которые чудом уцелели во время вчерашних приключений и обнаружил, что уже около один­надцати. Чтобы провернуть за сегодня задуманное меропри­ятие, нужно было поторапливаться. Сделав несколько глубоких затяжек, я выбросил сигарету за окно и уселся на стул, дожидаясь чая. В глубине квартиры хлопнула входная дверь.

— А где Надя? — спросил я, когда Наташа появилась на пороге комнаты, держа в руках поднос.

Узнав, что Надя уехала в больницу к своему парню я не­сколько опешил, так как рассчитывал получить от нее ин­формацию, которая была необходима для осуществления моего плана. Поглощенный кровожадными замыслами, я не сообразил тогда, что выяснять у бедной девочки где ее на­силовали было бы крайне жестоко. Прихлебывая из чашки ароматный горячий напиток, я напряженно размышлял. Наташа что-то говорила, но ее слова почти не доходили до моего сознания.

— Слушай, а гриль сегодня работает? — невпопад бряк­нул я, чтобы как-то поддержать разговор.

— Не ходи туда! — в голосе девушки послышался страх, — Монах с Эдиком большие друзья и он наверняка скажет, что тебя видел!

— Большие друзья, значит, прекрасно! — я понял, что нашел выход, — ты у меня просто умница! — от избытка чувств я чмокнул Наташу в щеку. Не понимая в чем дело, она застенчиво улыбнулась и густо покраснела.

— Ты мне веришь?! — я крепко взял девочку за руку, за­глядывая в глаза. — Ну так вот, я даю слово, что Монах больше ничего, никому не сможет сделать! Никогда!

Наташа ничего не понимая, удивленно и робко смотрела на меня...

Спустя двадцать минут я подошел к бару и пинком отво­рил дверь, на которой висела табличка «Санитарный час». По дороге я успел заскочить домой. Еще сидя на квартире у Наташи я вспомнил, что позавчера забыл отдать Рафику пистолет и сейчас он тяжело оттягивал карман моей ветров­ки. Посетителей внутри, естественно, не было, однако убор­кой не пахло. Толстый Эдик, облокотившись на стойку, ле­ниво таращился в телевизор, настроенный на коммерческий канал. «Растут лимоны на высоких горах, на крутых берегах, короче ты не достанешь!..» — на экране тряс телесами Витя Рыбин, солист популярной группы «Дюна». В душном, пло­хо проветренном помещении пахло какой-то кислятиной и непромытыми пепельницами. Свет, пробивавшийся сквозь разноцветные окна, падал пятнами на лицо Эдика, делая его похожим на жирного клоуна. На звук открывшейся двери Эдик медленно обернулся и, ехидно улыбаясь, воззрился на мою забинтованную голову:

— Ба, кого я вижу, наш герой пришел! Никак упал где? — по его хитрой гримасе я понял, что Эдик прекрасно знает как я «упал» и спрашивает просто, чтобы поиздеваться.

— Осторожнее надо быть, осторожнее, — продолжал он, расплываясь все шире и показывая гнилые, покрытые нико­тиновым налетом зубы.

В дверь робко просунулся помятый пьянчута и с надеж­дой посмотрел на бармена.

— Закрыто, не видишь что ли! — рявкнул Эдик и пьянчу­га сконфуженно испарился.

— Ну а тебе так и быть налью, — барственным жестом он вытащил из под стойки полупустую бутылку и плеснул в стакан. — Лечись!

«Страна Лимония — страна без забот. В страну Лимонию прорыт подземный ход. Найди попробуй сам...» — вопил те­левизор. Взглянув на довольную, откормленную ряху бар­мена, я подумал, что уж он то этот ход давно нашел.

— Вот что, родной, — сказал я отодвигая от себя ста­кан, — скажи мне лучше, где твоего друга Монаха найти можно. Взаймы я у него взял, вернуть надо!

— Монаха? — Эдик изобразил удивление. — Кто это та­кой?

— Сейчас объясню, — схватив бармена правой рукой за горло, я с силой ударил его головой об стену. Эдик захрипел, из носа потекла струйка крови и испачкала мне руку.

— Говори, сволочь! — прошипел я, чувствуя что теряю над собой контроль. — Говори, иначе башку расшибу. К та­ким подонкам у меня жалости нет!