Море Дирака

- Положите это к себе, Валентин Алексеевич, - сказал Орт и обернулся к Подольскому. - Приходите послезавтра утром в отдел кадров со всеми документами. Меня, к сожалению, в институте не будет - эту неделю я работаю дома. Но пусть вас это не волнует. Все будет сделано. И сразу же начинайте работать. Со всеми вопросами обращайтесь к Валентину Алексеевичу или к моему заместителю Ивану Фомичу Пафнюкову... На всякий случай запишите мой домашний телефон... Ну, вот и отлично, дорогой коллега Михаил Савельевич. Прощайте.

Подольский растерянно пожал протянутую руку и долго смотрел вслед уходящим, пока они не скрылись за поворотом длинного сумрачного коридора.

Зажегся свет. Захлопали двери. Послышался нарастающий людской гул. Начался антракт. Подольский медленно повернулся и пошел к лестнице, учащенно вдыхая привычный цирковой воздух, пахнущий мокрыми опилками, звериной мочой, духами и вазелином.

- Заполнили анкетку? - улыбаясь, спросил Иван Фомич. - Так-так. Давайте посмотрим...

При первом же взгляде на этого маленького, постоянно улыбающегося человека Подольский ощутил какую-то глухую тревогу. Это не было мгновенной антипатией, которая подчас вспыхивает между совершенно незнакомыми людьми. Это скорее походило на смутную тоску.

- Так вы, оказывается, Горный институт окончили? Интересно... Там ведь физика... не очень. Кажется, всего два семестра?

- Три... Я у профессора Белоярцева работал.

- У Николая Корнеевича? Так-так... И в какой же области вы, так сказать, самочинно специализировались?

- Я увлекся критическими явлениями - опалесценцией в критической фазе, флуктуациями плотности и координации. Потом, естественно, стал работать с гелием-II и со сверхпроводимостью.

- Понятно, понятно. - Иван Фомич улыбнулся еще шире, и его маленькие глаза превратились в монгольские щелочки.

Подольский понял, что Иван Фомич уже знает о нем либо от Орта, либо от Урманцева и расспрашивает совсем не для того, чтобы узнать еще что-то новое. В каждом вопросе Подольский чувствовал какой-то обидный намек. Может быть, поэтому ему и трудно было хорошо отвечать. Возможно, и напротив, стеснение, которое он испытывал, превращало самые обычные деловые вопросы в нечто неловкое, неделикатное. Но скорее источник смутного беспокойства находился вне Подольского. Михаил понимал, что одни и те же вопросы у разных людей звучат по-разному. Ведь и Орт расспрашивал его довольно подробно. Только Орту отвечать было легко, свободно, даже как-то радостно. А Ивану Фомичу...

"Наверное, это потому, что Орт не только большой ученый, но и умный, хороший человек, - подумал Михаил. - У этого же всякое отклонение от нормы вызывает недоверие. Но разве горный инженер, который увлекся физикой и хочет работать в близкой для него области - по влечению души, а не в соответствии с дипломной квалификацией, - патологическое явление? Нет... Скорее этот маленький профессор просто не любят странных людей. А я для него странный..."

- У вас есть опубликованные работы?

- Три статьи. Две в трудах Горного института и одна в инженерно-физическом журнале.

- Да-да, я вижу... Только это скорее физико-химия, у нас же... Не знаю, говорили ли вам? У нас теоретическая физика вакуума...

- Я знаю. Евгений Осипович говорил мне о каких-то криотехнических задачах.

- Ах, вот как... Отлично, отлично... В НИИуглеобогащения вы попали по распределению?

- Да.

- И проработали два года... В какой области?

- В самых разных. У меня не было постоянной темы... Так, передавали из одной группы в другую...

- Значит, два года? И ушли по собственному желанию... Почему, интересно?

- Скучно мне там было.

- Скучно? - Иван Фомич тихо засмеялся. - А вы веселья хотели? Какое же на работе веселье? Работа - дело серьезное. Эх, молодежь!..

- Не веселья я искал, а настоящей работы. Творческой, которая... Ну, как бы это сказать?.. Чтобы гореть, что ли...

- И вы пошли в цирк. - Смех Иван Фомича сделался чуть громче, но оставался все таким же корректным и невыразительным.

Михаил хотел ответить ему, что попал в цирк совершенно случайно. Просто представилась возможность осуществить интересную идею. Он хотел рассказать об этой идее, о своих надеждах и о том, как пытался поступить в различные физические институты, но, взглянув на Ивана Фомича, он только махнул рукой и встал.

- Очевидно, я не подхожу вам... для работы. Извините за беспокойство.

- Нет-нет! Что вы! Я же ничего вам не сказал. Да я и ничего здесь не решаю... Решает Евгений Осипович. Он вас взял на работу, ему и... В общем вы приняты. Сейчас мы спустимся в кадры. Пусть готовят приказ. Раз Евгений Осипович наложил свою визу, директор подпишет.

Собрав со стола анкету, копию диплома и прочие бумажки, Иван Фомич направился к двери. Но, не дойдя до нее, вдруг остановился и, обернувшись, сказал: