Море Дирака

Кроме того, после перестройки структуры Академии наук академиком-секретарем их отделения был избран давнишний противник Орта. Казалось бы, при таких обстоятельствах можно было бить без промаха.

Но, несмотря на всю хитрость и изворотливость, Иван Фомич не был умным человеком. Он не мог достаточно точно оценить ни коренных перемен в жизни страны, ни психологии людей, на него не похожих.

Академик-секретарь не был похож на Ивана Фомича. Он, правда, не отличался большой терпимостью, порою даже бывал грубоват, но, крупный ученый и удивительно прямой человек, он терпеть не мог интриганов и склочников. Прочтя адресованную в президиум докладную, он брезгливо поморщился и спросил референта:

- Мы обязательно должны отреагировать на это?..

- Конечно, Валерий Никодимович! Ведь это не анонимка, и рае есть входящий номер, должен быть и исходящий.

- А ну вас... с вашими входящими-исходящими! Пошлите это директору института, пусть он и разбирается.

Так докладная Пафнюкова попала к директору института.

Алексей Александрович возмутился. И дело не в том, что он был учеником Орта (ведь Иван Фомич тоже был его учеником) и глубоко уважал Евгения Осиповича как руководитель учреждения, - он возмутился нарушением субординации. Конечно, никому у нас не возбраняется жаловаться в самые высокие органы, но зачем же сразу действовать через голову!

Зная, как относится к таким вещам Орт, закаленный в куда более жарких боях, он позвонил ему на квартиру.

- Евгений Осипович, тут на тебя твой лучший друг накапал в президиум. Всякая грязь, понимаешь ли, - одним словом, ерунда. Не стоит выеденного яйца, но, сам понимаешь, отреагировать надо... Ну да, ее переслали мне. Поэтому ты коротенько напиши... ну, разъяснение, что ли. Ответь по пунктам и срочно пришли мне. А уж я задам ему перцу! Да, на мое имя. Ну, будь здоров! Я тебе сейчас подошлю ее с курьером. Как работенка? Продвигается? К понедельнику закончишь? Молодчина! Ждем.

И Евгений Осипович, отложив работу, стал отвечать по пунктам. Его глаза устало скользили по машинописным строчкам. Он прочел, что уводят лабораторию от решения кардинальных задач, поставленных партией и правительством, что занят разработкой отвлеченной теоретической проблемы, которая никогда не даст выхода в практику.

"Злоупотребляя своим авторитетом, Е.О.Орт, - писал Иван Фомич, неоправданно раздул штаты лаборатории, лишив тем самым соседние секторы необходимых единиц. Лично подбирая кадры, он руководствуется странными и тенденциозными критериями и пренебрежительно относится к советам сотрудников лаборатории. Догматически понимая указания партии о выдвижении молодых работников, он возлагает решение важнейших вопросов на совершенно неподготовленных людей, лишенных необходимых знаний и опыта. Достаточно сказать, что вопреки общему мнению, Е.О.Орт единолично назначил на конкурсную должность младшего научного сотрудника... артиста Московского цирка тов. Подольского, который не только не имеет отношения к разрабатываемым лабораторией проблемам, но и вообще никак не связан с физикой". (Последний абзац кто-то подчеркнул красным карандашом.)

Далее Иван Фомич писал о разбазаривании государственных средств, беспринципном распределении премий, потоке никому не нужных диссертаций и т.д. и т.п.

Одна фраза задержала внимание Евгения Осиповича. В ней говорилось о его "неделовых" взаимоотношениях с "личной" стенографисткой тов. Л.С.Самагиной, которую "Е.О.Орт даже вызвал за государственный счет к себе в санаторий, где находился на излечении после перенесенной болезни".

Орт отложил бумагу, снял очки и разгладил морщины под глазами.

Так недостающий до критической массы миллиграмм урана вызывает цепную реакцию. Так ничтожное сотрясение воздуха рождает снежную лавину в горах. Так капля переполняет чашу. Так падает на раскаленный песок навьюченный верблюд от груза последней соломинки.

Орт двужильный, ему все нипочем, он все вынесет. Это стало привычкой. Он может руководить десятью аспирантами, направлять лабораторию, курировать институты, писать монографии, статьи и научно-популярные книжки, выступать на конгрессах и симпозиумах, редактировать и реферировать, быть оппонентом и участвовать в работе различных обществ.

А когда он мыслит?

Всегда. В троллейбусе и в столовой, на работе и дома, во сне.

А когда он "реагирует на сигналы"?

В перерывах между работой.

А бывают у него перерывы?

Нет!

Но перерыв наступил. У Орта остановилось сердце. Он схватился за грудь обеими руками. Попытался глотнуть воздух. И медленно сполз на ковер.

А дома никого не было. Все куда-то ушли. Ведь была суббота. Даже родные и близкие привыкают развлекаться самостоятельно, если человек постоянно работает. И близкие люди не лгут, когда уверяют, что ему не нужен отдых. "Он отдыхает, чередуя одну работу другой". И это правда, потому что так было всегда. Они просто привыкли к этому. И никогда не задумывались, что могло быть иначе.