Море для Грейнджер (СИ)

Да, Гермиона знала. Это знание висело над ней, как дамоклов меч*. Вот только оно никогда не ограничивалось сроками. И после того, как в её душе поселилась любовь, а это было именно то, что она чувствовала, ей уже не хотелось никогда узнать об этом. Она хотела жить.

— Я… Не знаю… — она закусила губу, чтобы постараться удержать очередной водопад жгучих слёз, и призналась: — Я не хочу… Мне страшно, Драко… Это конец моей жизни.

Драко тяжело вздохнул и лёг рядом с ней.

— У тебя есть целый месяц, а может и больше, я не дам тебе скучать… — пытался подбодрить он.

— Я так и не увидела море… Я… — она всё равно расплакалась, потому что больше, чем море, хотела увидеть его.

— Ты же слышала своё любимое море каждый день… Ты ощутила его кожей… Даже попробовала на вкус… — он положил её голову себе на плечо и приобнял за талию, прижимая ближе, согревая своим теплом и окружая мягким ароматом своего кедрового парфюма, ставшего таким родным за эти три недели.

— Драко… — прошептала Гермиона. — Поцелуй меня…

Малфой молчал. Она слышала, как он дышит, как облизывает губы, как тяжело сглатывает слюну.

— Пожалуйста… — попросила Гермиона. — Я знаю, что я сейчас… Я, наверно, совершенно ужасно выгляжу…

Его губы коснулись её неожиданно. Драко выдохнул, и она почувствовала, как его тёплое дыхание опалило рот. Он целовал осторожно, его язык ласково скользил по её рту, словно утешал, и она ответила ему. Жарко и неистово. Только её губы могли показать ему, что она чувствует. Драко тихо застонал, когда она легонько ухватила его нижнюю губу зубами, а потом язычком проворно прошлась, зализывая укус.

— Драко, — прошептала она, чувствуя, как к глазам поступают новые потоки слёз. — Мне нравятся твои губы. Мне нравятся твои руки и…

— Молчи, мы целуемся или будем болтать? — прервал он её признание.

Гермиона рассмеялась, но слезинка скатилась по её щёке. Она вздрогнула, когда Драко осторожно обхватил её лицо ладонями и слизнул каплю горячим языком. Она прерывисто выдохнула. Ей очень сильно, до зуда на кончиках пальцев, до смерти захотелось дотронуться до него.

— Драко, я хочу… Дай мне потрогать твоё лицо… — попросила она.

— Хорошо, Грейнджер. Но тогда я тоже потрогаю тебя там, где мне захочется, — усмехнулся он хитро, а Гермиона загорелась румянцем.

— Ты и так трогаешь меня целыми днями, где тебе захочется… — смутилась она.

А Драко поднял её ладошку, и она ощутила под пальцами очертания его острого подбородка, покрытого короткой колючей щетиной, прямого носа, высоких скул, длинных ресниц, прямых бровей и широкого гладкого лба… Гермиона представила себе его лицо. Другое, совсем не то, которое помнила со школы — с высокомерным взглядом и важно задранным носом. Она увидела, прочувствовала лицо нового Драко Малфоя, её любимого человека, заботливого, остроумного и нежного.

Он сладко поцеловал каждый её пальчик, а она фантазировала о том, что его мягкие губы розового цвета, как восход над морем.

— Какого цвета твои глаза, Драко? — прошептала Гермиона. — Я не помню…

— Обычные, серые.

— Серые… — она мечтательно вздохнула. — Ты очень красивый…

— Да ладно тебе… — усмехнулся Драко. — Ну да, красив, этого не отнять…

Гермиона рассмеялась. Он всегда так смешил её своей ироничной самовлюбленностью.

— Драко, а я красивая? — спросила она.

— Ты? Нуу… — задумчиво протянул он.

Гермиона разочарованно закусила губу. Зачем только спросила? Конечно, за эти два года она превратилась в монстра. Болезнь скорее всего стёрла всю её красоту. Да что там, она и не была красивой никогда. Милой, симпатичной — может быть, но сейчас… Какая же она дура! Влюбленная и глупая…

И тут его губы оказались около уха.

— Ты очень красивая, Грейнджер! — горячо прошептал он.

Гермиона покачала головой:

— Врёшь ведь…

— Всё может быть, но ты этого никогда не узнаешь, — она слышала, что он улыбается и улыбнулась в ответ.

— Драко… А ты… Ты мог бы полюбить меня? — кажется, стресс от того, что случилось в обед, сказался на ней.

Он помолчал. Но руку с её талии не убрал, лишь сжал чуть крепче. Гермиона поняла: он занервничал.

— Полюби меня… — повторила она.

Чего ей терять? У неё осталось всего тридцать дней, а дальше неизвестное ничто… И его рука больше никогда не согреет её своим теплом.

— Грейнджер… — начал он осторожно.

Да, он хотел отказать ей. Она могла бы догадаться, но…

— Возьми меня… — прошептала Гермиона еле слышно.

— Прости, но… — откликнулся Драко. — Нет, я не сплю с умирающими… — он шумно сглотнул.

Грейнджер закусила губу. Конечно, он прав. Она же не сможет ответить ему. Отдаться по-настоящему, обнять, расцарапать спину, податься всем телом навстречу, сжать его ягодицы, целовать и кусать его… О, Мерлин! Она почти труп. Настоящее бревно. Что на неё нашло?!

— Да, я понимаю, ты не хочешь меня. Прости за навязчивость, — быстро проговорила Гермиона, впервые радуясь, что не видит его лица, не видит реакции на её позор. Она бы сейчас оттолкнула его и убежала далеко-далеко, если бы могла.

— Грейнджер… — проворчал Драко почти сердито. — А это что по-твоему? — он взял её ладонь и положил на свой пах.