Море и берег

В отряде высадочных средств Еремеев быстро нашел общий язык и с командирами и с краснофлотцами. После того как катера ворвались в Феодосийский порт и бой закипел на причалах, старший политрук, переходя с катера на катер, ободрял моряков, показывал им пример бесстрашия. Когда гитлеровцы открыли огонь по катерам из каменного здания на территории порта, Еремеев собрал группу краснофлотцев и повел их в атаку. Моряки выбили фашистов из дома, но сам военком отряда геройски погиб.

Смело и решительно действовали также капитан-лейтенант Иванов, старший лейтенант Айдинов, политрук Пономарев. Задача им выпала нелегкая, но в трудной обстановке никто из них не растерялся. Они сделали все, чтобы выполнить боевой приказ.

Высадив на причалы штурмовые группы и поддержав их огнем катеров, Иванов начал по-хозяйски осматриваться и распоряжаться в порту. Он определил, куда могут подойти эсминцы, затем направил катер к боновым воротам. Они, как это ни странно, оказались открытыми (еще одно доказательство, что враг не ждал десанта). Тем временем высаженные вместе со штурмовым отрядом гидрографические партии обследовали подходы к причалам, выставили, где надо, ориентировочные огни. Теперь порт мог принять крупные корабли. И капитан-лейтенант приказал дать сигнал флагману: «Вход свободен».

Мы ждали этого сигнала на мостике «Красного Кавказа» всего лишь восемь минут. Но какими они показались долгими!

Теперь приказ на прорыв получили эсминцы. В порт действительно пришлось прорываться под сильным артиллерийским огнем: били вражеские батареи с мыса Ильи, с горы Лысой и еще из каких-то других мест.

Над эсминцами, начавшими движение к боновым воротам, вспыхивали осветительные снаряды. Головным шел «Шаумян», за ним — «Незаможник» и «Железняков». Замыкал строй тральщик «Щит».

«Красный Кавказ» и «Красный Крым» открыли огонь по немецким батареям, стараясь помочь эсминцам, чьи пушки тоже били по неприятельским огневым точкам. Грохот канонады все нарастал.

Командир «Шаумяна» капитан-лейтенант С. И. Федоров направил корабль к одному из причалов, смело и расчетливо ошвартовался, матросы быстро подали сходни. Десантники побежали на бетонную стенку. По неподвижному кораблю пристрелялась фашистская батарея. Снарядом сбило грот-мачту. Палуба окрасилась кровью моряков. Немало выдержки потребовалось командиру, чтобы не поддаться естественному желанию отдать швартовы и вывести корабль из-под обстрела. Надо было ждать, пока все десантники сойдут на берег.

В сложном положении оказался и «Незаможник». Уже в гавани по нему пристрелялась батарея противника. Стараясь избежать попаданий снарядов, командир эсминца капитан-лейтенант П. А. Бобровников стал маневрировать на больших ходах. А условия были стесненные. И корабль врезался носом в причал. Вряд ли кто-нибудь осмелится винить за это командира. В той обстановке происходило много непредвиденного.

Но, как говорится, нет худа без добра. Эта слишком «плотная» швартовка позволила эсминцу сразу же начать высадку десантников и довольно быстро закончить ее. «Незаможник» затем благополучно вышел из гавани, и его пришлось отправить в Новороссийск для ремонта.

Прорвался к причалу «Железняков», а вслед за ним и тральщик «Щит», который тоже попал в сложный переплет.

«Щит» не сразу нашел свободное место у причалов — они уже были заняты эсминцами. Наконец при свете ракеты командир тральщика капитан-лейтенант В. М. Гернгросс облюбовал удобный для швартовки участок бетонной стенки. В это время снаряд ударил в ходовой мостик, разбил все приборы и устройства, с помощью которых управляется корабль. Многие моряки упали, сраженные осколками. Сам Гернгросс был контужен.

Вскоре, однако, он пришел в себя и попытался подчинить себе неуправляемый корабль. Для этого пришлось спуститься на палубу и голосом отдавать команды об изменении хода в машинное отделение. Затем моряки ввели в действие ручное управление рулем, потушили пожар, занявшийся на полубаке. Тральщик смог ошвартоваться и начать высадку десанта, причем его 100-миллиметровая носовая пушка непрерывно стреляла по огневым точкам врага. Аварийная партия в это время заделывала пробоины в бортах тральщика. Тут очень расторопно действовали старшина 2-й статьи Хвалеев и краснофлотец Кондратьев. В те минуты в наиболее опасных местах видели комиссара корабля старшего политрука Савощенко. Военфельдшер Применко на палубе, прямо под пулями и осколками, оказывал помощь раненым.

Высадив десантников, тральщик направился к борту крейсера «Красный Крым», который бросил якорь на рейде. Сюда же, выполнив первую часть задачи, пошли и катера капитан-лейтенанта Иванова. На этих кораблях и на барказах крейсер начал переправлять на берег бойцов десанта.

События развивались настолько стремительно, что весьма трудно было держать их под контролем. На «Красном Кавказе» я курсировал между мостиком и радиорубкой, едва успевая принимать донесения и отдавать распоряжения.