Море и берег

Десантная операция — это весьма сложный вид боевых действий. В первую очередь здесь должно быть особенно четким взаимодействие сил и средств. К вражескому берегу идут разные отряды. Один производит артиллерийскую подготовку, другой захватывает плацдарм, третий и четвертый высаживают эшелоны основных сил десанта, пятый демонстрирует высадку на каком-то ином направлении. И очень важно, чтобы все они действовали с предельной согласованностью, атаковали противника в высоком темпе и, добившись на первых порах небольшого успеха, старались развить его. Необходимо также быстро наращивать силы в решающем месте.

У нас же получилось так, что десантные средства, поступившие в распоряжение штаба высадки, весьма затрудняли организацию взаимодействия и управления, не отвечали требованию мобильности, обладали диаметрально противоположными тактико-техническими характеристиками — быстроходные эсминцы и маломаневренные «эльпидифоры», тральщики и несамоходные громоздкие болиндеры, к которым десантный отряд попал в слишком большую зависимость. На них и десантники, и танки, им и причалами служить... Для такой важнейшей роли они в тех условиях явно не годились. Специальных же десантных средств у нас не было.

Положение усугубилось, конечно, и тем, что неприятель, судя по всему, разгадал наш замысел и приготовился к встрече десанта. Надо полагать, что мы его насторожили [204] сами. Тайна подготовки операции соблюдалась не столь строго. Нерасчетливо действовали разведчики. Во время подготовки операции они предприняли двадцать две попытки высадиться на занимаемый противником берег. Значительных результатов разведка не принесла, а по ее усиленному вниманию к побережью враг мог судить о нашем замысле.

Нельзя не сказать и о том, что самые серьезные последствия для всего хода событий имело неудачное наступление частей Черноморской группы войск, которые должны были прорвать оборону немцев на суше и обойти Новороссийск с северо-востока. Ведь в расчете на это и строили мы свой план. Но сухопутные войска оборону неприятеля не пробили, и гитлеровцы получили возможность сосредоточить против десанта все свои усилия.

Высаженные под Озерейкой без малого полторы тысячи десантников мужественно сражались с превосходящими силами противника. Они атаковали позиции фашистов, уничтожили немало солдат и офицеров, огневых средств. Так прошли сутки, наступили вторые. У десантников кончались боеприпасы. Но сколько ни пытался враг смять и уничтожить этот, в сущности, небольшой отряд, ничего не получалось. Порой дело доходило до рукопашной.

Потом десантники получили приказ пробиваться к Мысхако. Прорыв стоил немалых потерь, но все-таки часть отряда пришла в Станичку, вторая группа добралась до берега в районе горы Абрау, откуда была снята нашими кораблями.

Десантники на двое суток сковали у Озерейки почти целую неприятельскую дивизию, облегчая тем самым положение куниковского отряда на плацдарме у Станички.

Когда вспомогательное направление высадки десанта превратилось в основное, главное, плацдарм у Станички вопреки возраставшему противодействию противника стал непрерывно расширяться, происходило стремительное наращивание сил.

К 15 февраля общее количество высаженных в Станичке войск достигло 17 тысяч человек с танками и артиллерией. В дальнейшем плацдарм удалось расширить до 45 квадратных километров и сосредоточить здесь целую армию численностью до 40 тысяч человек с большим [205] количеством оружия, боеприпасов, продовольствия и снаряжения.

На этом плацдарме, вошедшем в историю Великой Отечественной войны под названием Малой земли, в течение восьми месяцев не утихали бои. Проявляя исключительный героизм, советские воины оттянули сюда значительные вражеские силы. А потом, осенью 1943 года, когда начались боевые действия по освобождению Новороссийска, с плацдарма наносился мощный удар по флангу гитлеровских войск. И это немало способствовало успеху общего наступления.

Так что есть основания высоко оценить значение операции, начатой под Озерейкой и продолженной в Станичке. Но и уроки ее забывать нельзя.

Эскадра входит в родную гавань

Конец октября 1944 года. Крейсер «Ворошилов» стоит на рейде Цемесской бухты. По старой флотской привычке я встаю рано и выхожу на крыло мостика. Солнце поднимается из-за гор, и под его лучами сверкает гладь бухты. От воды веет утренней прохладой и тем удивительным соленым запахом, который присущ только морю и который хочется вдыхать бесконечно.

Смотрю; на склоны гор, покрытые зеленью, на город... Остовы домов с зияющими глазницами окон, закопченные стены, торчащие среди развалин. И сознание сразу возвращается к действительности. Война продолжается, и начинается ее новый день.