Море и плен (СИ)

Поэтому, никто другой, как вражеская авиация решала судьбу города. Мне как непосредственному участию нику этих событий, невозможно по ряду причин описать всю кровавую эпопею тех дней, но будущий беспристрастный историк, когда нибудь даст будущему поколению всю картину сверхчеловеческой героики черноморских моряков, когда они горсточкой отражали полчища фашистов у стен Севастополя.

Он опишет, как голодающий гарнизон продолжал бить оккупантов, как переходил на рукопашную схватку, действуя. вместо штыка — руками, которыми душил горло врага.

• •

*

Расчитаннос дробление сил приморской армии дало немцам возможность, при туманности траншей, истреблять отряды. В распоряжении этих отрядов уже не было ни продовольствия, ни даже питьевой воды.

Трехсторонняя осада, отсутствие боеприпасов, голод и болезни не сломили дух моряков, они старались хотя на час, но продлить оборону города.

И все-же. несмотря на полное истощение гарнизона, немецкое командование почему то не решалось занимать город только своей военной силой.

Оно попыталось призвать истекавших кровью севастопольцев своими листовками — к добровольной сдаче

Угрожающий тон ультиматума вызвал среди черноморцев совсем обратный отклик.

Геббельские листовки усилили дух солдат пехотинцев за продолжение борьбы с ненавистным оккупантом.

На Мекензевых возвышенностях, в силу сложившихся тяжелых оборонительных условий, а так-же участ-

ков: Бельбск Салун горы и у подножья Итальянского кладбища, воинам пришлось вести огонь, укрываясь от бомбардировок н сооруженных катакомбах.

Вдоль балки с траверсами, командир этого специального оборонительного рубежа, категорически имел право и запретил появляться на возвышенности горных склонов.

Приказ гласил: „не допустить как в ночное, так и в дневное время просачивание в наш опустошенный тыл второй очереди немецких лазутчиков — автоматического оружия, которых и так много../’

Наземная и морская пехота теперь находилась на Мекензевых огневых рубежах и не на поверхности, а в подземных приходах склона и всякий, кто вольно или невольно нарушал приказ, тут же расстреливался на месте, как мишень врага.

Подземелья оборонительных линий становились не только последними опорными точками севастопольцев, но и готовыми братскими могилами, которые в любое время могли своим тяжелостным земляным одеялом покрыть сотни и тысячи героев защищавших до последнего своего вздоха подступы к любимому городу русской твердыни флота.

• •

Злая судьба черноморцев и полная изоляция от всего мира их крепости, отразилась буквально на всем живом и мертвом в Севастополе.

Людской резерв и материальные возможности настолько иссякли, что никакая мудрость самого талантливого воеиноначальника не помогла бы сдержать натиск врага, если бы морякам нс помогали естественно природные укрепления города.

Черноморцы под огнем неприятеля таяли как снег под лучами весеннего солнца, но Севастополь в грудах развалин, в дыму пожарищ стоял для врага неприступной твердыней.

Так обстояло дело у стен Севастополя, так оно выглядело накануне гибели гарнизона, который сложить оружие живьем отказался.