Море имен

Алей подошел и сел рядом с отцом. Он молчал: не мог подобрать слов. Гневные вопросы раздирали его, и непонимание, близкое к отчаянию, и неверие – слишком сильные и противоречивые чувства.

– Папа, – наконец сказал он, – я не буду в этом участвовать. Я не могу тебя остановить, но я…

– Ты уже в этом участвуешь. И не потому, что командуешь туменом.

Алей втянул воздух сквозь зубы.

– Я программист.

– А я инженер.

– Я не годен к строевой.

– А по-моему, годен.

– Папа, я русский.

– Да я тоже русский, – сказал хан и указал рукоятью плети на запад, где за непроницаемой пеленой тумана собирались на битву полки Ледяного Князя. – Объяснишь это им?

Алей не ответил.

– Зачем ты все это затеял? – убито спросил он после паузы. – Ну пускай тебе что-то нужно. Зачем так развлекаться? Зачем людей убивать?

– Историческая необходимость, – сказал Ясень, и по голосу его нельзя было понять, серьезен он или по обыкновению извращенно шутит. – А по правде-то я самый гуманный и цивилизованный человек. Если есть возможность убить одной стрелой двух куропаток, с чего бы ее упускать?

– Двух? Я не понимаю. Ты хочешь уничтожить Летена, но как это поможет тебе попасть к Морю Имен?

Ясень впервые взглянул на сына: коротко, насмешливо блеснули узкие черные глаза.

– Во дурака родил, – удрученно сказал он. – Ты о чем все эти дни думал? С гаремом баловался? Ну да, когда тебе еще целый гарем выдадут, пущай и немытый. А еще меня попрекаешь развлечениями. К Морю Имен, Алик, поведешь меня ты.

– То есть как?

– Так же, как водил Воронова за мной, – сказал Ясень и подпер рукой подбородок. – У тебя неплохо получалось. Видишь ли, я могу выйти к Реке, но не дальше. Чтобы добраться до устья Реки, нужен лоцман. Я пробовал добраться на Нефритовой Электричке, но не смог. Очень страшно. Особенно когда просыпаются проводницы.

– Папа, – оторопело выговорил Алей, – ты о чем вообще?!

– О дакини, – как ни в чем не бывало пояснил Ясень. – Проводницы Нефритового Экспресса – дакини.

Алей отвел взгляд.

Он толком не понимал, чье это знание – Улаана ли, сведущего в мифологии буддизма, или его собственное, он и об этом тоже где-то читал… Дакини, буддийские богини-демоницы, невыносимо страшные обликом танцовщицы Пустоты, пожирательницы плоти. Они являются к ступившему на путь Просветления, чтобы помочь избавиться от иллюзий и от привязанности к сансаре, прекрасной сансаре, полной дождя и тумана, огня и железа, душистых цветов и сладкого женского смеха…

Проводницы Нефритового Экспресса.

– Там плацкартный вагон только один, – сказал Ясень. – Но когда они просыпаются, это становится неважно… Серебряные рельсы, яшмовые шпалы. В конце пути они идут прямо по пляжу Последнего моря. Как в Феодосии. Но я пришел к выводу, что проще найти лоцмана и проплыть по Реке.

Алей кривовато ухмыльнулся.

– Дакини не выдают белья?

– И чая не приносят, – подтвердил Ясень. – Кстати, к вопросу избавления от иллюзий. Алик, ты должен был по крайней мере понять, что это все ненастоящее.

Он широким жестом обвел степь от горизонта до горизонта. Все попало под этот простой и немыслимый приговор – небо, земля, трава, закутанная в туман река, тысячи людей и коней. Ясень стал серьезен и спокоен, и озноб пробрал Алея до костей. Смутно вспоминались былые странные подозрения и неуместные догадки. Они подталкивали бы к выводу, наводили бы на мысли, если бы…

Нет.

Невозможно в принципе.

– Ненастоящее – в смысле майя-иллюзия? – на всякий случай уточнил Алей.

– Ненастоящее в прямом смысле. Настоящего кровопролития таких масштабов я бы, пожалуй, не осилил. Говорю же – я самый гуманный цивилизованный человек.

– Папа, – безнадежно начал Алей, – но люди – живые…

– Хватит, – оборвал его Ясень. – Должен же хоть кто-то говорить с тобой не загадками, пусть это буду я. Ты в курсе, что вода Реки Имен по сути является информацией – символами, понятиями et cetera. Вода Моря Имен – тоже. И сами Река и Море суть символы. У символов есть воплощения. Поскольку Река и Море – обобщения высочайшего порядка, то их воплощения могут быть как реальными, так и мифологическими. Шаманская река Энгдекит, текущая из Верхнего в Нижний мир. Небесный и подземный Нил. Реальные Нил, Ганг, Хуанхэ, Волга. Само время, кстати, тоже проявление Реки Имен. У нее так много проявлений потому, что она ближе к вещному миру и к человеческому сознанию. Попасть к ней сравнительно легко. Море Имен неизмеримо дальше. Эта сущность – надчеловеческая. Нечеловеческая. Разные философские понятия вроде вечности и бытия – только ее частичные проявления. Если при определенной подготовке можно поплыть по Нилу и доплыть до Небесного Нила, то попасть к Морю практически нереально. Единственное условно-доступное его воплощение – это Последнее море монголов. Римское Mare nostrum не годится. Я проверял.

Алей слушал молча. Что-то он понимал, что-то – нет, но недостающие детали одна за одной встраивались в систему.

Ясень замолчал и внимательно посмотрел на сына.