Море имен

Он очень надеялся, что операция не затянется надолго. По крайней мере, не настолько, чтобы мать успела встревожиться. Начнет дозваниваться в панике, искать телефоны Алеевых однокурсников и подруг, приедет сюда, оббежит соседей… Она, бедная, и так вся изнервничалась. Хватит с нее одного пропавшего сына.

В подъезде пахло свежей краской и дерматином – сосед снизу поставил новую дверь и подновил стены вокруг. А входную дверь заклинило. Алей с силой толкнул ее и вышел, сощурившись от света и свежести прохладного воздуха.

Летен смотрел на него из-за машины. Лицо его было непроницаемым.

…Вчера Алей по телефону соврал Воронову, что Обережь-отец десять лет назад сбежал от семьи в неизвестном направлении, и они ничего не знали о его судьбе; впрочем, это была только полуложь. Потом Алей перешел к правде: Ясень Обережь похитил своего младшего сына и скрывается с ним где-то за городской чертой. Он вооружен и неадекватен.

– Так в чем дело? – с интересом спросил Воронов. – Почему вы об этом говорите мне, а не оперуполномоченному?

Алей, сидевший на полу у телефонной тумбочки, закрыл глаза и закусил губу. Трубку к уху он прижимал так плотно, что ухо начинало болеть. Пальцы стали мокрыми от пота.

При всем желании он не мог выдумать подходящей лжи, а правда была неправдоподобна.

Ни один нормальный человек на месте Летена не стал бы выполнять столь дикую просьбу. Нормальный человек потребовал бы вначале внятных и подробных объяснений, которых Алей тоже не мог дать. Он мог только надеяться. Летен все же поверил в его рассказ о Пределе и в возможности лайфхакера, а значит, мог поверить и в нечто большее.

– Потому что туда, где они сейчас, – хрипло сказал Алей, – не доберется никакая милиция. Никакой спецназ. Никогда.

Трубка молчала. Алей проглотил комок в горле, перевел дыхание и подумал, что это с самого начала была дурацкая затея. Нелепый поступок в приступе паники, рожденной беспомощностью, растерянностью, бессилием. Но пора было брать себя в руки. Сейчас Воронов откажется помогать, и останется только сесть и взяться за работу. Делать то, что умеешь. Искать выход. Так даже лучше. «Я найду выход», – твердо сказал себе Алей и в этот миг услышал:

– Любопытно. А мы с вами как туда попадем?

– Я проведу.

Это был заранее заготовленный ответ. Алей выпалил его, не задумавшись, и только потом осознал, как оборачивается дело. Даже мурашки по спине пробежали с опозданием.

И по второму разу пробежали, когда Алей услышал следующий вопрос:

– А колесную технику провести сможете?..

* * *

– Это Май, – представил Летен небрежно. – Это Корней.

Май был немного выше сотоварища и тоньше в кости, отчего мощь его мускулатуры сильнее бросалась в глаза. Корней, в соответствии с именем, оказался тяжелым и коренастым, с намечающимся пивным животом. Оба были голубоглазы, чисто выбриты, молчаливы и собранны. Все же теперь, вблизи, Алей видел, что они не родня друг другу. Братья по духу, не по крови.

– Это Алей Веселин, наш друг.

Летен произнес это так спокойно и весело, что Алей поежился.

Протягивая руку, Май дружелюбно улыбнулся, но выражение его глаз не переменилось, осталось таким же отрешенно-пристальным, как будто Май сидел в засаде на опасную дичь. «Будем знакомы», – сказал он. Корней хмыкнул, покрутил головой на толстой шее и без лишних слов полез на место водителя.

– Куда поедем? – бодро спросил он.

– За город, – ответил Алей.

– «Загорода» много.

– Волоколамское шоссе, – наугад сказал Алей, хотя направление не имело значения.

– И далеко?

Алей помолчал. Май и Корней смотрели на него со снисходительным любопытством.

– Нужно свернуть на проселочную дорогу, – сипло проговорил Алей. – Любую, главное – пустую. Если она будет в тумане – совсем хорошо.

Корней присвистнул и высунул голову из окна машины, смерив Алея ироничным взглядом.

– Хорошенькая задачка.

– Знаю.

– Спокойно, Корень, – сказал Летен с усмешкой. – Прокатимся чуток. Если повезет, будет интересно.

– Ну ладно, – ворчливо согласился Корней и завел машину. – Я обещал, Лед, я еду, – сказал он Летену, – но шутки шутить я не подписывался.

– Никаких шуток, – ответил Воронов и внезапно прямо и жестко посмотрел Алею в глаза. Алей невольно сморгнул, но не отвел лица. «Лед, – подумал он. – Друзья зовут его – Лед».

– Хотел бы я, чтобы это было шуткой, – негромко сказал он.

Летен одобрительно кивнул и сказал очень мягко, почти успокаивающе:

– Решим.

Май устроился впереди, рядом с Корнеем, а Воронов подбородком указал Алею на заднее сиденье. Алей сел, поставив рюкзак между колен. Виском он чувствовал внимательный, испытывающий взгляд Летена. Взгляд требовал обернуться и ответить, но Алей застыл в оцепенении, вызванном не то внезапной робостью, не то необъяснимым упрямством. Он смотрел в подголовник водительского кресла и крепкий бритый затылок Корнея над ним. Краем глаза он видел чеканное лицо Мая, которое теперь выражало рассеянную безмятежность. «Кто они?» – спрашивал Алей у ассоциативного потока, и поток отвечал простой цепочкой, ради которой к нему можно было и не обращаться.

Похожие, как братья.

Братва.