НА мгновение он испугался, что его привилегии не сработают — быть может операционная система каким-то образом сумела залезть в свою собственную базисную программу — но после мгновения темноты он оказался в знакомой бездонной серости своей собственной системы. Он опять почувствовал свое тело — но не крепкое тело сима, а настоящее, умирающее, плавающее в цистерне и поддерживаемое в живых только невероятно дорогими машинами.
Несмотря на весь ужас возвращения в свое настоящее состояние, это было замечательное чувство.
Феликс Жонглер вернулся домой.
И будет очень жаль, если пострадает сама сеть Грааля. Люди, запертые в ней, его не волновали — без малейших колебаний совести он убил бы их всех, особенно Пола Джонаса, который и так прожил на два года больше положенного — но он не знал, что будет с системой после остановки. Да, можно запустить резервную копию, но тогда неизбежны чудовищные потери в деталях и в функциональности, и все потому, что сейчас она подогнана под эту уникальная и потрясающая вещь, Иного. Черт с ними, с Полом Джонасом и его друзьями, но умрут и все, кто находится в сети, и, конечно, те, кого подцепила особая матрица Иного. Скорее всего и все призраки Авиаль, тоже, хотя, возможно, ее-то удастся оживить, ее код должен будет находиться в памяти системы, когда сеть оживет.
Как бы он хотел, чтобы из его попыток разработать другую операционную систему что-то получилось. В свое время он отказался работать вместе с Робертом Уэллсом, который предлагал сделать что-нибудь более обычное, но сейчас поздно сожалеть. Сейчас идет война — война за его сеть, которая обошлась ему в невероятное количество денег, пота и крови — а война без жертв не бывает.
Однако сейчас больше всего его заботила безопасность. Его собственная безопасность. Он бы уже погиб, если бы попытался переместиться в виртуальное тело, и может ли он теперь доверять другим телам, разработанным инженерами Телеморфикса Уэллса — быть может более надежным, чем его, он намного менее совершенным?