Море серебрянного света

— Но у тебя в руке только что был коммуникатор. — Пол наклонился ближе, пытаясь заставить ее сосредоточиться. — Ты чувствуешь… след? Ты говорила, что когда мы вернулись с горы в мир Кунохары, ты чувствовала связь, каким-то образом видела ее в сознание — схватилась за нее, и вытащила за собой нас. Давай, Мартина, ты можешь делать то, что не может никто из нас. Другой возможности не будет!

— Сделай это, — неожиданно сказал Т-четыре-Б. Он вытянул руку и коснулся пальцев слепой женщины. Она вздрогнула, испугавшись. — Будь сильной. Не хочу крантоваться, нас — еще нет!

— Но связь с миром Кунохары была еще активна, — слабо сказала Мартина. — Я поймала ее еще до того, как она растаяла.

— Попытайся, — резко сказал Пол. — Ты — наша единственная надежда.

— Он прав, — сказала Флоримель, но более мягко. — Все в твоих руках.

— Это… нечестно, — Мартина тряхнула головой. — Боль… я не могу выносить ее.

Пол подполз к ней и обнял. — Ты можешь, — сказал он. — Ты уже совершала чудеса. Бога ради, Мартина, чего тебе стоит еще одно?

Она закрыла лицо руками. — Тогда у меня ничего не болело, — хрипло прошептала она. — А сейчас я вся горю. — Пол было начал что-то говорить, но она покачала головой. — Нет. Молчи. Мне нужна полная тишина.

РЕНИ, сбитая с толку, яростно уставилась на зажигалку. Оранжевая луна низко висела в небе, насмешливо глядя на нее. — Нет! Я слышала ее — ты тоже слышал ее. Она только что была здесь.

— Да, я слышал ее, — сказал! Ксаббу. — Но я слышал и голос Жонглера.

— Но что произошло? — Рени никак не могла совместить крайности: радость услышать Мартину, возбуждение от контакта с друзьями, потом отвратительный сюрприз — голос Жонглера, выкрикнувший что-то о высшем приоритете. И теперь…

— Ничего, — сказала она, повторив последовательность. — Зажигалка, она мертва.

!Ксаббу вытянул руку. Рени отдала прибор ему, потом посмотрела на крохотное тельце умирающего богомола. — Надеюсь, ты счастлив, — проворчала она. — Теперь наши друзья ушли, навсегда. Если бы я не была уверена, что это работа Жонглера, я бы подумала на тебя…

Умираю.Везде-нигде голос был едва различим. Пытался до последнего… пока дети… могут быть… спасены.

— Дети? — горько спросила Рени. — Ты не спас ни одного ребенка. Ты что, не слышал меня? Жонглер, человек, который построил тебя — он напал на нас!

Нет. Дьявол. Все еще… дьявол. Тот, который делает все больнее и больнее…

— Я что-то чувствую, — спокойно сказал! Ксаббу.

— Что?

— Что-то. Очень далекое. — Он нахмурился и закрыл глаза. — Похоже на слабый след. Как мускусный след антилопы, уносимый ветром. — Он широко открыл глаза. — Игра в веревочки! Кто-то просит сыграть в веревочки.

— О чем ты говоришь? — начала было Рени, потом вспомнила. — Мартина! Помнишь, ты и Мартина?..

Он опять закрыл глаза. — Я что-то чувствую, но… очень трудно.

Нет.Ветер-шорох голоса богомола стал немного слышнее. Нет, ты не должен опять открывать нас… ему…

— Заткнись! — Рени даже передернуло от гнева. — Наши друзья пытаются дозвониться до нас!

Богомол поднялся на ноги-прутики. Крошечные глаза застилала темная пленка. Ты приведешь сюда дьявола, очень быстро — и украдешь последние мгновения.

— Думаю, потерял ее. — !Ксаббу вцепился в зажигалку с такой силой, что костяшки пальцев побелели, резко выделяясь на его коричневой коже. — Она так далеко!

Нет… не должна… Нет!

— Перестань! — сказала Рени, и тут пустыня вокруг них, цвета ночи, янтарная луна и даже горящие звезды стали расплываться и таять. — Остановись!

Но было уже слишком поздно. Небо и земля слились вместе и закрутились, как если бы кто-то сунул палку в горшок с краской и начал шевелить ею. Рени вытянула руку и схватила крошечное насекомое, но оно одновременно росло и сокращалось, и, даже уменьшаясь, господствовало надо всем; потом стало крошечным пятнышком пустоты и быстро улетело от нее.

После долгого мгновения хаоса мир опять успокоился.

— !Ксаббу? — выдохнула она, сражаясь с головокружением.

— Здесь, Рени. — Его рука коснулась ее, схватила, сжала.

Они все еще находились в пустыне, в выдуманном! Ксаббу Калахари, но сейчас она напоминала ту самую яму, в которой Рени говорила с мнимым Стивеном. Звезды, еще мгновение назад такие яркие, стали невообразимо далекими и тусклыми, как последние угольки догорающего костра. Рени и! Ксаббу скорчились на самом краю сухой равнины, земля над ними вытягивалась в стену ямы, овраг и крошечный ручеек находились далеко от них, быть может в полсотни метров ниже их полки. Несмотря на расстояние и умирающие звезды, свет оставался невероятно ярким, как во сне. Рени увидела, что фигурка, съежившаяся около ручейка, больше не походила на богомола, но не была и ребенком. Что-то, что невозможно определить — маленькое, темное и очень одинокое.